Оуян
Оуян (кит. трад. 歐陽, упр. 欧阳, пиньинь: Oūyáng, распространена в написаниях Ouyang, Owyang, Au Yong, Auyong, Auyang, Au Yeung, Au Ieong, Ao Ieong, Oyong, O'Young, Auwjong, Ojong, Owyong, Au Duong) — одна из широко распространённых китайских фамилий. Не входит в 200 самых популярных китайских фамилий. Остаётся одной из 20 с небольшим китайских фамилий из 2 иероглифов.
Ареал
Это традиционно южнокитайская фамилия, распространённая по всему Китаю, также во Вьетнаме и диаспорах в Индонезии, США и других странах.
Происхождение
Оуян Сю возводил происхождение фамилии и рода к князю Ди из царства Юэ, который, после уничтожения Юэ царством Чу в Период Сражающихся царств, поселился у горы Оую (欧余山) на территории современного Чжэцзяна и взял фамилию по месту жительства.
Согласно традиции, такое происхождение предполагает прямую связь с истоками китайского народа: царь Уцзян (无疆), отец Ди, считается потомком Великого Юя.
Профессиональная династия
Носители данной фамилии играли и играют значительную роль в жизни Китая и других стран, в первую очередь как учёные и литераторы. Из них наиболее известен государственный деятель, литератор и историк Оуян Сю (1007—1072).
Кроме него видную роль сыграли государственный каллиграф Оуян Сюнь (557—641), историк и литератор Оуян Сюань (1283—1358), реформатор буддизма Оуян Цзинъу (1871—1943), и другие.
Представители
Также значительную энциклопедическую значимость по факту наличия в энциклопедиях имеют:
- Оуян Дэ (Проект:Словники/Китайская философия)
- Оуян Цзинь (Проект:Словники/Китайская философия)
- Оуян Цзыюань (р.1935) — глава китайской лунной программы
- Оуян Шань (кит. 歐陽山) (1908—2004) — китайский (КНР) писатель, подвергался репрессиям за «мелкобуржуазность» (Проект:Словники/БСЭ/114)
- Оуян Шэн (Проект:Словники/Китайская философия)
- Оуян Сю
- Оуян Сюань
- Оуян Сюнь
- Оуян Цзинъу
- Оуян Шафэй (кит. 歐陽莎菲) (1923—2010) — актриса.
См.также
Напишите отзыв о статье "Оуян"
Отрывок, характеризующий Оуян
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.