Перри, Линда
| Линда Перри Linda Perry | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Linda M. Perry |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Страна | |
| Профессии |
музыкант |
| Инструменты | |
| Жанры | |
| Коллективы | |
| [lindaperry.com/ Официальный сайт] | |
Линда Перри (англ. Linda Perry; род. 15 апреля 1965 года, Спрингфилд, Массачусетс) — американская рок-исполнительница, автор песен и музыкальный продюсер, первого успеха добившаяся c 4 Non Blondes. После ухода из группы Перри образовала два рекорд-лейбла и написала несколько известных хитов, в частности, для Гвен Стефани («What Are You Waiting For»), Пинк («Get the Party Started»), Кристины Агилеры («Beautiful»).
Содержание
Биография
Юные годы
Линда Перри родилась 15 апреля 1965 года в Спрингфилде (штат Массачусетс). В 21 год она переехала в Сан-Франциско из Сан-Диего, где прошло её детство, и начала музыкальную карьеру.
4 Non Blondes
В 1989 году образовалась группа 4 Non Blondes, в которую входили: сама Перри, басистка Криста Хиллхаус (Christa Hillhouse), Шона Холл (Shauna Hall) и Ванда Дэй (Wanda Day).
В 1992-м году вышел дебютный альбом Bigger, Better, Faster, More!, включавший в себя хит «What’s Up?». Ещё через два года Перри покинула группу.
Личная жизнь
С 30 марта 2014 года Линда состоит в браке с актрисой Сарой Гилберт, с которой она встречалась 2 года до свадьбы[1]. У них есть сын — Родс Эмилио Гилберт-Перри (род.28.02.2015)[2].
Дискография
4 Non Blondes
- Bigger, Better, Faster, More (1992)
- Dear Mr. President (Live in Italy) (1993—1994)
Сольные работы
Альбомы
- In Flight (1996)
- After Hours (1999)
- In Flight (2005, перевыпуск)
Саундтреки
Ворон 2: Город ангелов (1996), Hollywood Records (30 августа, 1996)
- «Knock Me Out» Linda Perry
Напишите отзыв о статье "Перри, Линда"
Примечания
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Перри, Линда
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
