Петрович, Борис Петрович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Петрович и Саченко

Борис Петрович
белор. Барыс Пятровіч Пятровіч
Имя при рождении:	Борис Петрович Саченко
Гражданство:	СССР СССР→ Беларусь
Род деятельности:	прозаик, журналист, редактор
Направление:	экзистенциализм
Жанр:	повесть, роман
Язык произведений:	белорусский

Борис Петрович Петрович (настоящая фамилия — Саченко) (белор. Барыс Пятровіч Пятровіч; 17 июля 1959, дер. Великий Бор Хойникский район Гомельской области Белорусской ССР) — белорусский писатель, журналист, главный редактор журнала «Дзеяслоў» («Глагол»), председатель Союза белорусских писателей (с 2011 года).

Биография

В 1984 окончил факультет журналистики Белорусского государственного университета. Работал в газетах «Гомельская правда», «Звязда», «Літаратура і мастацтва», журнале «Полымя». С 1990 — ответственный секретарь еженедельника «Літаратура і мастацтва».

В 2002 году основал и стал главным редактором литературного журнала «Дзеяслоў», в котором публикуются произведения белорусских писателей и поэтов, отражается современный литературный процесс в Белоруссии.

В декабре 2011 г. избран председателем Союза белорусских писателей.

Творчество

Дебютировал с рассказом «Успамін. Яблыкі» в 1988 году.

Борис Петрович — писатель-модернист, яркий представитель экзистенциализма в современной белорусской литературе. В своём творчестве сочетает верность классической литературной традиции с точно выверенными наблюдениями за реалиями.

Произведения писателя переведены на английский, французский, немецкий, русский, польский, чешский, болгарский, словацкий, литовский, украинский и другие языки.

Избранная библиография

• «Ловы» (1992)
• «Сон між пачвар» (1994)
• «Фрэскі» (1998)
• «Шчасце быць» (2004)
• «Жыць не страшна» (2008)
• «Піліпікі» (2009)
• «Плошча» (2010)

Награды

• Премия журнала «Маладосць» (1992)
• Премия «Гліняны Вялес» за 2008 год.

Ссылки

• [lit-bel.org/by/about/struct.html Структура Союза белорусских писателей] (белор.)

Отрывок, характеризующий Петрович, Борис Петрович

– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.