Писающая собачка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Писающая собачка (нидерл. Zinneke Pis) — скульптура в центре Брюсселя, представляющая собой бронзовую статуэтку писающей беспородной собаки в натуральную величину с занесенной на тротуарный столб задней лапой. Статуэтка создана в 1999 году бельгийским скульптором Томом Франценом. По замыслу скульптора собака смешанной породы символизирует объединение разных культур в Брюсселе.

Расположена на пересечении улиц Rue des Chartreux/Kartuizersstraat и Rue du Vieux-Marché/Oude Graanmarkt, неподалёку от Писающего мальчика и Писающей девочки, символов города, послуживших идеей для создания скульптуры.

Слово Zinneke обозначает дворняга на брюссельском диалекте нидерландского языка.

Напишите отзыв о статье "Писающая собачка"



Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Писающая собачка
  • [www.tomfrantzen.be/en/artr.htm Страница Тома Францена]
  • [www.brusselspictures.com/2007/12/30/zinneke-pis/ Информация о скульптуре и фотографии]
  • [korrespondent.net/showbiz/182967 В Брюсселе похищена Писающая собака]
  • [www.ipra.org/archivefrontlinedetail.asp?articleid=312 Emotional Connection]

Отрывок, характеризующий Писающая собачка

– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».