Плисская волость

Плисская волость

Страна	Россия
Статус	Сельское поселение
Входит в	Невельский район Псковской области
Включает	102 населённых пунктов
Административный центр	город Невель
Население (2016)	↘1586 чел.
Часовой пояс	MSK (UTC+3)
Код автом. номеров	60

Плисская волость — муниципальное образование со статусом «сельское поселение» в Невельском муниципальном районе Псковской области.

Административный центр — город Невель.

География

Территория волости граничит на севере с Усть-Долысской и Трехалевской волостями, на востоке — с Ивановской волостью, муниципальным образованием городское поселение Невель и Артёмовской волостью, на юге — с Новохованской и Туричинской волостями Невельского района, на северо-западе — с Пустошкинским и Себежским районами Псковской области, на юго-востоке — с Витебской областью Республики Беларусь.

На территории волости расположены озёра: Невель (14,9 км², глубиной до 4,5 м: погранично с Артёмовской волостью), Усвай или Усвоя (9,3 км², глубиной до 9,5 м), Язно (7,1 км², глубиной до 16,6 м: погранично с Пустошкинским районом), Укрыто (2,3 км², глубиной до 9,2 м), Усвеча (2,2 км², глубиной до 4 м), Плисса или Плиссы (2,1 км², глубиной до 10 м), Боровно (1,8 км², глубиной до 10,7 м), Сомино (1,55 км², глубиной до 6 м), Змеино (1,0 км², глубиной до 8,6 м), Березно или Березовское или Ушаково (0,9 км², глубиной до 5,8 м), Ловец или Ловецкое (0,8 км², глубиной до 5,3 м), Всус (0,8 км², глубиной до 7,6 м) и др.

Население

Численность населения
2010	2012	2013	2014	2015	2016
1701	↘1656	↘1623	↘1605	↘1592	↘1586

Населённые пункты

В состав Плисской волости входит 102 деревни: Авинище, Акулино, Аляблево, Антропово, Артёмово, Балакирево, Барканы, Боканово, Борьково, Васильково, Васьково, Великое Село, Веселки, Видусово, Водача-2, Горнево, Городище, Грибали, Грибно, Гулилово, Дедов Камень, Ефимовщина, Жевлачево, Жерстивицы, Заборовье, Залежи, Залонье, Заручевье, Змеино, Ивлево, Игнашово, Казенные Лешни, Карабаново, Караваи, Караси, Киселево, Клиновое, Коковино, Колоничено, Королево, Косилово, Коськово, Кривицы, Кузьмино, Кулево, Лашково, Липовки, Ловец, Лутище, Мамонькино, Мишово, Морозово, Мосеево, Нивье, Никоново, Носково, Осетки, Осиновка, Осташково, Острилово, Остров, Павлючки, Перебоево, Пищиково, Плиссы, Погребище, Поздноево, Попадьино, Пруды, Репище, Ровное, Рудицы, Рыкшино, Салтыково, Самозвоново, Сенютино, Сивцево, Смольники, Смоляково, Сомино, Старый Двор, Стрельниково, Сукино, Талакино, Телицы, Третьяково, Турки-Перевоз, Укрыто, Урочище-Дубровка, Уставное, Ушаково, Харланиха, Холявино, Цвилевка, Шевлево, Ширнево, Шишилово, Шульги, Эндовино, Юрово, Язно, Ятмище.

Отрывок, характеризующий Плисская волость

– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.