Покровско-Васильевский монастырь

Монастырь
Покровско-Васильевский монастырь
Вид от центральных ворот
Страна	Россия
Город	Павловский Посад
Конфессия	православие
Тип	мужской (ранее - женский)
Основатель	Яков Иванович Лабзин
Дата основания	1885 год
Статус	действующий монастырь

Покровско-Васильевский монастырь — мужской (до революции женский) монастырь в городе Павловский Посад.

Описание

Описания Павловского Посада обязательно затрагивают как одну из важных тем Павлово-Посадские платки. Широкий масштаб этого сложного производства наладили Яков Иванович Лабзин и св. прав. Василий Иванович Грязнов. Основана платочная фабрика была в 1812 году Я. И. Лабзиным. Позднее в дело вошёл В. И. Грязнов. Основание Покровско-Васильевского монастыря связано с именами двух богатых Павлово-Посадских фабрикантов — Я. И. Лабзина и В. И. Грязнова (1816—1869).

прав. Василий

В. И. Грязнов отличался глубокой верой. Будучи компаньоном Я. И. Лабзина он большее внимание уделял покаянию о соделаных в юности грехах и делу спасения души. Достигнув праведной жизни, угодник Божий оказывал духовную помощь многим страждущим и прикладывал старания в укреплении православной веры в уезде. Одним из желаний его было устройство мужского монастыря в городе. Об этом он просил свт. Филарета, митрополита Московского, с которым был лично знаком. Он также много потрудился в деле обращения старообрядцев в православие.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  прав. Василий

• Yakov Labzin.jpg

  Яков Лабзин

Лабзины и начало обители

Я. И. Лабзин и его жена Акилина Ивановна также были людьми крепкой веры и будучи людьми состоятельными много жертвовали на строительство храмов, школ, богаделен. После смерти Василия Грязнова (1869 г.) и Акилины Ивановны Я. И. Лабзин решил построить над их могилами двухэтажный храм. Храм был возведён и освящён в 1874 году. Нижний придел в честь преп. Василия Исповедника, покровителя В. И. Грязнова. Верхние приделы в честь Покрова Богородицы (центральный). Приделы св. мч. Акилины, покровительницы Акилины Ивановны Лабзиной (левый) и Всех Святых (правый) были освящены позднее, 21 августа 1895 года.

В 1885 году при храме Я. И. Лабзин устраивает женскую богадельню с надеждой, что со временем она преобразуется в монастырь, о котором после его смерти будут заботиться его дочери. Так и произошло. В 1891 году Я. И. Лабзин умер и дочери с усердием восприняли на себя заботы о богадельне и о храме. Надо отметить, что более других старалась Ольга Яковлевна, которая постоянно жила и трудилась вместе с сёстрами богадельни.

В январе 1894 года Святейший Синод «постановил благотворительное женское общежитие переименовать в Покровско-Васильевскую женскую общину с числом сестер, какое дозволят средства общины и приютом на 12 человек бедных детей». Третьего июля того же года было совершено торжественное открытие общины. Богослужения возглавлял преосвященный Тихон, епископ Можайский.

В начале XX века в общине жили до 150 сестёр во главе с настоятельницей игуменьей Алевтиной (1834—1838 гг.).

После революции монастырь был уничтожен. Сначала были выгнаны насельницы и обманным путём отняты храмовые драгоценности. Также было сфабриковано дело и устроен показательный суд, на котором попечителей и игуменью Алевтину обвиняли в «духовном одурманивании и экономическом угнетении трудящихся масс». Службы в храме совершались до 1932 года. Затем арестовали последних священников — о. Владимира Лейциуса и о. Владимира Морозова. Храм использовался как помещение для складов и гаражей. Из-за этого сильно пострадал.

Восстановление

В 1989 году усердием православных христиан на месте заброшенного монастыря был открыт храм. Восстановительные работы возглавил игумен Андрей (Тонков), который начал свой душеспасительный путь в [www.voznes.ru/his-hram.html храме Вознесения на Городке]. Первые силы были положены на то, чтобы появилась возможность совершать Божественную литургию. Первую службу совершили на праздник Рождества Христова.

23 июня 1995 года решением Священного Синода приходской храм был преобразован в мужской монастырь. Торжественное Богослужение возглавил митр. Ювеналий.

Канонизация

В марте 1999 г. на заседании Синодальной Комиссии по канонизации святых обсуждались материалы о святой жизни В. И. Грязнова. «Учитывая праведное житие и чудотворения, миссионерскую деятельность, служение ближним во имя Христово, не прекращающееся на протяжении 130 лет народное почитание» 7 августа 1999 года В. И. Грязнов был причислен к лику местночтимых святых.

Мощи святого праведного Василия Павлово-Посадского (1816—1869 гг, память 1 марта и 7 августа по п. ст.) почивают в раке для общего поклонения в верхнем Покровском храме. Многочисленные паломники и экскурсионные группы приезжают в обитель.

Святыни

В 2002 году в монастырь были доставлены более 100 частиц мощей Киево-Печерских святых, которые выставлены для почитания и молитвенной поддержки верующих. Перед иконостасом по обе стороны находятся ещё два ковчега с мощами древних святых, а также святых, которые просияли в Московских, Владимирских, Нижегородских и Воронежских приделах нашей земли. Особенное почитание и внимание оказывается частице мощей святителя Иннокентия епископа Пензенского, который родился и получил своё первоначальное образование в Павловском Посаде. В обители почитается храмовая икона Покрова Божией Матери, написанная на св. горе Афон. Чудом сохранилась ещё от старого монастыря икона св. великомученика и целителя Пантелеимона, которая прославилась уже в наше время чудесами исцелений неизлечимых больных.

За годы восстановления были построены привратная церковь прп. Андрея Рублёва (1993 г.), часовня вмч. Георгия Победоносца на территории подсобного хозяйства (2001 г.), просфорная, братские корпуса, трапезная и богадельня, восстановлена монастырская ограда. На данный момент строится новое здание трапезной.

Ссылки

• [www.vmonastyr.ru Сайт монастыря]
• [www.k111.ru Поддержка (фото и общение) на сайте О. Коновалова]
• [picasaweb.google.ru/sawazhi Еще фотографии]

Отрывок, характеризующий Покровско-Васильевский монастырь

Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.