Польско-прусский договор (1790)
Союз Польско-Литовский и Прусский был подписан 29 марта 1790 года в Варшаве между представителями Речи Посполитой и Пруссии.
Пруссия старалась воспользоваться войнами Российской империи с Османский Империей и Швецией и распространить своё влияние на ослабленную Речь Посполитую. Некоторые круги Речи Посполитой также рассматривали возможность освободиться от десятилетий Российской зависимости.[1]
Каждая из сторон обещала помогать другой в случае войны, и в секретной части договора Речь Посполитая передавала Гданьск и Торунь Пруссии. Однако, Великий Сейм 1791 года постановил, что территория страны является целостной и неделимой.[1] Ясский договор в январе 1792 года завершил русско-турецкую войну.
В апреле этого же года началась война Первой Коалиции, заставив Пруссию перебросить большинство её войск на запад, для действий против революционной Франции. Россия, обозленная польскими попытками выйти из-под её влияния, начала войну с ней в мае.
Пруссия отказалась помогать Польше, объясняя это тем, что её мнение не учитывалось при принятии Конституции 3-го мая, что упразднило союзнический договор. И когда в январе 1793 года Прусский корпус вступил в Великую Польшу, то делал это уже не как союзник, а как гарант Прусских интересов при Втором разделе Речи Посполитой.[2][3]
Напишите отзыв о статье "Польско-прусский договор (1790)"
Ссылки
- ↑ 1 2 Piotr Stefan Wandycz, The Price of Freedom: A History of East Central Europe from the Middle Ages to the Present, Routledge (UK), 2001, ISBN 0-415-25491-4, [books.google.com/books?id=E8H08OiOouoC&pg=PA128&vq=%22May+3%22dq=The+Price+of+Freedom:+A+History+of+East+Central+Europe+from+the+Middle+Ages+to+the+Present&source=gbs_search_s Google Print, p.128]
- ↑ Jerzy Lukowski, Hubert Zawadzki, A Concise History of Poland, Cambridge University Press, 2001, ISBN 0521559170, [books.google.com/books?vid=ISBN0521559170&id=NpMxTvBuWHYC&pg=PA103&lpg=PA103&dq=Grodno+Sejm+1793&sig=sOHgzS2aQQzUBXNG8-edo5BSUl4 Google Print, p.101-103]
- ↑ Henry Smith Williams, The Historians' History of the World, The Outlook Company, 1904, [books.google.com/books?vid=LCCN05017306&id=LFbTIBgjbqQC&pg=PA89&lpg=PA89&dq=Grodno+bribed Google Print, p.88-91]
Отрывок, характеризующий Польско-прусский договор (1790)
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
