Просопография

Просопография (от др.-греч. πρόσωπον «лицо, личность» и γράφω «пишу»), иногда также «прозопография» — специальная историческая дисциплина, изучающая биографии исторических лиц, относящихся к определённой эпохе или местности, имевших общие политические, социальные или этнические черты, занимавших определённую должность (например, «сторонники Помпея», «сенаторы в эпоху династии Юлиев-Клавдиев», «делегаты-рабочие на I съезде Советов СССР», «декабристы», «персы в Римской империи», «белые офицеры Российской армии адмирала А. В. Колчака», «иностранные специалисты в СССР 1920—30-х годов»).

Просопографический метод — это создание коллективных биографий, выявление определённого круга лиц, постановка ряда однотипных вопросов о датах рождения и смерти, о браке и семье, социальном происхождении, месте жительства, образовании, роде деятельности, религии и т. д. Просопографический метод выявляет определённые типы.

Понятие «просопография» впервые было употреблено в 1573 году в труде Антуана дю Вердье «Просопография или описание знаменитых личностей от сотворения мира с их портретами». Просопографический метод использовался ещё в XIX в. и возродился в 1970-е годы, когда появился ряд публикаций по античной просопографии (Prosopography of the Later Roman Empire, работы М. Арнхайма, А. Шастаньоля, Т. Барнса). Затем просопографические исследования были распространены как на новую, так и на новейшую историю. На основе различных источников создаются компьютерные базы данных по определённой тематике и периоду.

Литература

• Петрова М. С. Просопография как специальная историческая дисциплина (на примере авторов Поздней античности Макробия Феодосия и Марциана Капеллы). — СПб.: Алетейя, 2004.
• Чекалова А. А. У истоков византийской государственности: сенат и сенаторская аристократия Константинополя IV — первой пол. VII в.: Учебное пособие. — М.: Книжный дом «Университет», 2007. ISBN 978-5-98227-158-7.

См. также

• Prosopography of the Later Roman Empire

Ссылки

• [www.pbw.kcl.ac.uk/ Prosopography of the Byzantine World (PBW): Просопография Византии]
• [www.pase.ac.uk/ Prosopography of Anglo-Saxon England (PASE): Просопография англосаксонской Англии]
• Дюма Ж. [annuaire-fr.narod.ru/statji/Duma-2001.html Об изучении элит в современной историографии] // Французский ежегодник 2001. — М., 2001.
• Юмашева Ю. Ю. [elar.urfu.ru/handle/10995/24050 Историография просопографии] / Ю. Ю. Юмашева // Известия Уральского государственного университета. — 2005. — № 39. — С. 95—127.

Отрывок, характеризующий Просопография

И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.