Пьинмана

Город Пьинмана Страна МьянмаМьянма Координаты 19°44′16″ с. ш. 96°12′27″ в. д.19.73778° с. ш. 96.20750° в. д. / 19.73778; 96.20750    Население 97 400 человек (2005) Показать/скрыть карты

Пьинмана́ — город округа Мандалай в Мьянме.

7 ноября 2005 года территория на лугу в некотором удалении от города Пьинмана была выбрана для переноса столицы страны. Сооруженный там город получил название Найпьидо на официальной церемонии 27 марта 2006 года. Пьинмана находится в 320 милях к северу от Янгона, прежней столицы Мьянмы.

Пьинмана как столица

C 7 ноября 2005 года военное правительство Мьянмы начало процесс передислокации министерств и ведомств из Рангуна. Точный момент начала переноса столицы был выбран по астрологическим соображением, это было 6:36 утра. 11 ноября второй конвой из 11 батальонов и одиннадцати министерств покинул Рангун (по сообщениям газеты «Бангкок Пост»).

Точно причина переноса столицы неизвестна. Это могут быть как стратегические соображения, так и соображения внутренней политики или использование советов астрологов, что нередко случалось за историю Бирмы. Находясь в центре страны, Пьинмана является менее уязвимой в случае атак с моря. Кроме того вокруг города могут быть оборудованы подземные убежища и укрепления на случай воздушных бомбардировок, если правительство опасается иракского сценария конфликта с США. Далее, Пьинмана ближе к национальным окраинам и такое положение столицы может улучшить контроль этих территорий. Во время Второй мировой войны Пьинмана была укреплённым центром генерала Аун Сана.

В конце 2005 и начале 2006 годов город был закрыт для визита иностранцев, которым не продают билетов, ночлег в гостиницах, у частных лиц и в монастырях иностранным гражданам запрещён. В самом городе нет массового военного присутствия, хотя в окрестностях города ведутся активные работы.

См. также

• Найпьидо

Литература

• «Astrologer behind capital shift». (Nov. 9, 2005). New Straits Times, p. 12.

Ссылки

• [news.bbc.co.uk/2/hi/asia-pacific/4412502.stm Burma begins move to new capital], BBC News report 6 November 2005
• [news.bbc.co.uk/1/hi/world/asia-pacific/4416960.stm Burma’s confusing capital move], BBC News report 8 november 2005
• [www.bangkokpost.com/Perspective/18Dec2005_pers01.php Комментарии о перемещении столицы газеты "Бангкок Пост" с фотографиями]
• [www.bangkokpost.com/Perspective/18Dec2005_pers02.php Рассказ о визите иностранного туриста в Пьинману]

Отрывок, характеризующий Пьинмана

Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.