Пэн Пэйюнь

Пэн Пэйюнь (1929 г. р., пров. Хунань) — китайская политическая и общественная деятельница.

Член КПК с мая 1946 года, член ЦКПД 13 созыва, член ЦК КПК 14-15 созывов.

Окончила университет Цинхуа и вступила в КПК в 1946 году.

В 1988—1998 годах — член Госсовета КНР, председатель Госкомитета КНР по плановому деторождению.

В 1998—2003 годах — председатель Всекитайской федерации женщин и зампред ПК ВСНП 9 созыва.

В 1999—2009 годах — председатель Общества Красного Креста Китая.Находилась с официальным визитом на острове Тайвань.

В июне 2014 года Национальный суд Испании отменил расследование в отношении бывших руководителей китайской компартии, разыскивавшихся для допросов по подозрению в причастности к геноциду в Тибете, среди которых была в частности Пэн Пэйюнь.

Её супруг Ван Ханьбин являлся кандидатом в члены Политбюро ЦК КПК 14-го созыва. У них четверо детей.

Отрывок, характеризующий Пэн Пэйюнь

На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.