Ракитный, Николай Исаакович

Николай Ракитный
белор. Мікола Ракітны
Имя при рождении:	Николай Исаакович Новиков
Место рождения:	дер. Петрицкое (ныне Брагинского района Гомельской области Белоруссии)
Гражданство:	→
Язык произведений:	белорусский
Награды:

Николай Ракитный (настоящая фамилия — Николай Исакович (Исаакович) Новиков) (белор. Мікола Ракітны; 15 апреля 1920, дер. Петрицкое (ныне Брагинского района Гомельской области Белоруссии) — 2000) — белорусский и советский писатель.

Биография

Родился в крестьянской семье. В 1936—1939 обучался в Витебском художественном училище.

В 1939 г. призван в Красную Армию. Во время Великой Отечественной войны участвовал в боях на Центральном и Юго-Западном фронтах.

После демобилизации в 1946 работал художником и литературным сотрудником газеты «Звезда». С 1949 — редактор отдела очерков, в 1967—1980 гг. — отдела литературы и искусства журнала «Беларусь».

Награждён орденом Отечественной войны II степени и медалями.

Творчество

Первые рассказы напечатал в 1944 г. на русском языке в военной прессе, с 1947 г. писал на белорусском языке.

Автор сборников рассказов Ранней весною" («Ранняй вясною», 1952), «Вечерние зори» («Вячэрнія зоры», 1956), «Селькоры» (1958), Под одной крышей («Пад адным дахам», рассказы и очерки, 1961), «Была весна…» («Была вясна…», 1964), «Среди людей своих» («Сярод людзей сваіх», 1967), «Сельские новеллы» («Вясковыя навелы», 1969), «Избранное» («Выбранае», 1972), «Засмужаная далеч» (1979), «У буйным свеце лотаці» (1989). В русском переводе — «Родные дали» (1957), «Полесские были» (1966), «Поле тихое, поле светлое…» (1975), «Сто деревенских новелл» (1984) и др.

В 1980 г. вышли его «Избранные сочинения» («Выбраныя творы») в 2 томах.

Писал преимущественно о жизни послевоенной деревни, о сильных духом рядовых советских тружениках. Его рассказы динамичны и остросюжетны, отличаются стройностью композиции.

Литература

• [books.google.com.ua/books?id=rSjQAAAAQBAJ&pg=RA1-PT266&lpg=RA1-PT266&dq=%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9+%D0%A0%D0%B0%D0%BA%D0%B8%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B9&source=bl&ots=y88PDWHFUc&sig=rhlgnZNZrvOyjl3MZD-wXoscQ-4&hl=ru&sa=X&ei=VdpwVPmWPKPZywOw7YGoBQ&ved=0CEQQ6AEwBw#v=onepage&q=%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9%20%D0%A0%D0%B0%D0%BA%D0%B8%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B9&f=false С. Колосова. Энциклопедический словарь псевдонимов. 2000]

Отрывок, характеризующий Ракитный, Николай Исаакович

– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.