Рачинский, Григорий Алексеевич
| Григорий Алексеевич Рачинский | |
| Род деятельности: |
философ, переводчик и религиозный публицист |
|---|---|
| Супруга: |
Татьяна Мамонтова |
Григорий Алексеевич Рачинский (1859—1939)[1] — философ, переводчик и религиозный публицист; постоянный председатель московского религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьёва.
Г. А. Рачинский — двоюродный брат С. А. Рачинского, профессора ботаники, ставшего сельским учителем. Их дедом был тайный советник А. М. Рачинский.
Содержание
Биография
Окончил Московский университет.
Переводчик Мопассана, Клейста, Бальзака, Гете, переводил Ф. Ницше и был редактором его собрания сочинений. Также был редактором 3-х последних томов собрания сочинений В. С. Соловьёва. Сотрудничал в журналах «Русская мысль», «Вопросы философии и психологии». Был редактором философского издательства «Путь». Рачинский был связан с кругом московских символистов, особенно с Андреем Белым, председательствовал в Обществе свободной эстетики. А Белый писал:Беседы с Рачинским в уютной квартирочке впаяны в воспоминанья мои как пиры с Э. К. Метнером, как повисанье над бездной с Л. Л. Кобылинским; бывало, сидит кто-нибудь: или криво помалкивающий, иронический, кряжистый и белокурый Серов, с добродушием щурясь на нас; он — друг детства Рачинской; или владелец типографии А. И. Мамонтов; или сухой и седой Остроухов, смущающий молокососа, меня; или Оленина, сестра певицы; или Д. Д. Плетнев, не профессор, еще молодой и талантливый доктор, худой, молчаливый и едкий; он пуговкой носика, усиками выражает особое мнение; или профессор Л. А. Тарасевич; или с лицом Мюрата, потомок Мюрата — Сергей Казимирович Мюрат, кузен П. И. д’Альгейма, учитель французского, — худой, культурный, протонченно вежливый невероятный чудак; или В. С. Рукавишникова, «Варя», сестра поэта <…> Я учился культуре: в квартире Рачинского.
После октябрьской революции, в 1919 году был арестован как участник и один из организаторов «Союза объединенных приходов г. Москвы», член исполнительного комитета Совета союза. Был освобождён перед началом процесса по делу «Самарина-Кузнецова» после показаний психиатра о невменяемости подсудимого[2]. Читал курс перевода в Литературно-художественном институте им. В. Брюсова. В 1931 году был вновь арестован.
По воспоминаниям Е. Герцык:Изумительная фигура старой Москвы: дымя папиросой, захлебываясь, целыми страницами гремел по-славянски из Ветхого завета, перебивал себя немецкими строфами Гете, и вдруг размашисто перекрестясь, перебивал Гете великолепными стихирами (знал службы назубок), и все заканчивал таинственным, на ухо, сообщением из оккультных кругов — тоже ему близких. Подлинно верующий, подлинно учёный, и, что важнее, вправду умный, он все же был каким-то шекспировским шутом во славу Божию…
— Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков
Со 2 марта 1889 года был женат на Татьяне Анатольевне Мамонтовой (1864—1920), дочери издателя А. И. Мамонтова.
Среди его литературных переводов: «Маркиза д'О» (Клейст); «Бомбар», «Заведение Телье», «Плакальщицы», «Подруга Поля», «Весною» (Мопассан) и др.
Напишите отзыв о статье "Рачинский, Григорий Алексеевич"
Примечания
- ↑ Неверной является датировка жизни: 1856—1925. Б. А. Садовской, например, писал в своих «Заметках» встречу 26 сентября 1929 года у могилы Брюсова на Новедевичьем кладбище: «В кучке посетителей узнаю Григория Алексеевича Рачинского. Окликаю. Подошел, узнал. Долго говорим о том о сём. Ему 70 лет. Читать лекции уже не может. Прежней живости, хохота, румянца, подергивания ногой и в помине нет». — см. [www.nasledie-rus.ru/red_port/00700.php Письма Г. П. Блока к Б. А. Садовскому. 1921—1922] // Наше Наследие
- ↑ [kuz3.pstbi.ccas.ru/bin/nkws.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTcCid61UdS5Wc5slCH2tTcGZeu-yPn2n9X6qTXoyTawlAmsmBU* Рачинский Григорий Алексеевич] / Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века
Источники
- Дмитриева Н. А. Рачинский Григорий Алексеевич // Московская энциклопедия. Том 1. Лица Москвы. — М., 2010
- А. Белый [az.lib.ru/r/rachinskij_g_a/text_0020.shtml Рачинский]
Ссылки
- [www.geni.com/family-tree/index/6000000018128432094 Генеалогическое дерево]
Отрывок, характеризующий Рачинский, Григорий Алексеевич
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
