Саъдиев, Шухрат Самарович

Шухрат Самарович Саъдиев
тадж. Шӯҳрат Самарович Саъдиев
Шухрат Саъдиев (слева) с заместителем ректора ХГУ А. Рахимовым в мае 2013 г.
Дата рождения:	8 ноября 1954(1954-11-08) (69 лет)
Место рождения:	Душанбе, Таджикская ССР, СССР
Научная сфера:	история
Место работы:	Российско-таджикский (славянский) университет, Душанбе, Таджикистан
Учёная степень:	кандидат исторических наук
Учёное звание:	доцент
Альма-матер:	Таджикский государственный университет

Шухра́т Сама́рович Са́ъдиев (тадж. Шӯҳрат Самарович Саъдиев; 8 ноября 1954 года; Душанбе; Таджикская ССР, СССР) — советский и таджикский историк, кандидат исторических наук, доцент. Автор многочисленных книг и статей.

Биография

Шухрат Саъдиев родился 8 ноября 1954 года в столице Таджикской ССР — Душанбе. В 1977 году окончил исторический факультет Таджикского государственного университета имени В.И. Ленина.

В 1977—1986 годах старший преподаватель кафедры истории КПСС и политической экономии в Таджикском государственном институте искусств имени Мирзо Турсунзаде (тадж. Донишкадаи давлатии санъати Тоҷикистон ба номи М. Турсунзода). В 1986—1989 года работал аспирантом исторического факультета Таджикского национального университета. В 1990—1996 годах старший преподаватель, доцент кафедры истории в Таджикского государственного института искусств имени Мирзо Турсунзаде.

В 1996—2002 годах старший преподаватель, доцент кафедры истории и культуры таджикского народа в Таджикском государственном медицинском университете имени. В 2002—2013 годах работал доцентом кафедры истории и философии, а также заведующим отделом науки и международных связей института (2003—2006, 2000—2009 годах) в Институте предпринимательства и сервиса.

В 2013—2014 годах работал заведующим кафедры Института повышения квалификации работников высших учебных заведений при Таджикском национальном университете.С 2014 года доцент кафедры всеобщей истории факультета Истории и Международных отношений Российско-таджикского славянского университета в Душанбе.

В Википедии

Шухрат Саъдиев с января 2011 года является участником Википедии и других проектов Фонда Викимедиа. Участвует под ником Шухрат Саъдиев. По состоянию на май 2016 года сделал более 24 000 правок в пространстве Викимедиа, из них более 15 000 правок в Таджикской Википедии, более 2000 правок в Русской Википедии, а также более 4000 правок в Викискладе. Со 2 апреля 2016 года является одним из администраторов Таджикской Википедии.

Основные публикации

Шухрат Саъдиев является автором многочисленных книг и статей, а также других публикаций.

• Таджикистан: путь к миру и согласию. - Д., 2002
• Важные страницы из истории таджикского народа. – Д., 2008, 2010
• Курс лекций по истории таджикского народа. – Д., 2012

Ссылки

• [www.rtsu.tj/ru/faculties/fakultet-istorii-i-mezhdunarodnykh-otnosheniy/kafedry/kafedra-vseobshchaya-istoriya/about.php Состав кафедры: Саъдиев Шухрат Самарович] - биография на сайте РТСУ

Отрывок, характеризующий Саъдиев, Шухрат Самарович

– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.