Савельев, Рафаил Николаевич

Рафаил Николаевич Савельев
Род деятельности:	инженер, рационализатор, метеоролог
Дата рождения:	1851(1851)
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1903(1903)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Рафаи́л Никола́евич Саве́льев (1851—1903) — российский инженер, рационализатор и метеоролог; профессор геодезии Киевского политехнического института.

Биография

Рафаил Савельев родился в 1851 году. Окончил курс в Институте инженеров путей сообщения (ныне Петербургский государственный университет путей сообщения императора Александра I) в 1872 году и до 1895 года работал по специальности на железных дорогах.

В 1898 году получил должность профессора Киевского политехнического института на кафедре геодезии.

С 1883 года Савельев увлечённо занимался метеорологией, и для этих целей обустроил станцию в городе Москве. С 1888 по 1895 год много времени уделял изучению солнечной активности; о результатах этих трудов выпустил в Киеве ряд публикаций.

Занимаясь исследованием Солнца, учёный существенно усовершенствовал актинометр системы Виолля. Этот инструмент сравнивался с самопишущим относительным актинографом Крова. Результаты своих наблюдений были им помещены в «Журнале Русского физико-химического общества» (1893 год), выпуск I: «Annales d e Chimie et de Phisique», (1888 год), в «Труды метеорологической сети Юго-Запада России», (1888, 1889, 1890 гг.), и «Метеорологический вестник» (1891, 1892, 1893 и 1897 гг). В конце XIX — начале XX века член-корреспондент Санкт-Петербургской академии наук А. И. Воейков написал на страницах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона следующий отзыв о работах Савельева: «Этот ряд наблюдений — самый полный из где-либо сделанных».

Помимо этого Рафаил Николаевич Савельев занимался усовершенствованием психрометра. Об этой работе выпустил ряд публикаций (см. «Метеорологический сборник Академии наук» (том X); «Записки Новороссийского общества естествоиспытателей» (том XII); и «Записки по общей географии Императорского русского географического общества», (том XV)).

В 1882 году Р. Н. Савельев основал вместе с инженером Александром Парфеньевичем Бородиным и другими коллегами журнал «Инженер», в котором поместил целый ряд статей по вопросу о расчёте отверстий малых мостовых сооружений, то есть таких, которые должны быть рассчитаны главным образом на пропуск ливневой воды, причём разрабатывал вопрос не только с инженерной стороны, но и учёл погодную составляющую. В этом же периодическом печатном издании он напечатал проект организации метеорологической службы на железных дорогах; этот проект был принят на съезде инженеров службы пути русских железных дорог и отчасти осуществлен учреждением при Главной физической обсерватории (ныне Главная геофизическая обсерватория имени А. И. Воейкова) отделения «предсказания погоды для надобностей железных дорог».

Рафаил Николаевич Савельев умер в 1903 году.

Отрывок, характеризующий Савельев, Рафаил Николаевич

Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.