Севастопольский вальс (оперетта)

Севастопольский вальс
Константин Листов
Композитор	К. Я. Листов
Автор(ы) либретто	Елена Гальперина и Юлий Анненков
Количество действий	3
Год создания	1961
Первая постановка	1961

«Севастопольский вальс» — героико-романтическая оперетта, которую написал в 1961 году композитор Константин Листов, авторы либретто: Елена Гальперина и Юлий Анненков. Лейтмотивом оперетты является мелодия появившегося в 1955 году «Севастопольского вальса».

История

Композитор Константин Листов вспоминал: «Я написал много песен о море и моряках, и когда мои соавторы предложили написать музыкальную комедию о севастопольцах, я радостно согласился, потому что в этой, близко знакомой мне теме сочетаются героика и лирика, романтика и юмор». Оперетта была закончена весной 1961 года. Либреттист Елена Гальперина высоко оценила широту и эмоциональность музыкального материала и правдивость характеров, воссозданных в музыке.

Первыми оперетту поставили Волгоградский театр музыкальной комедии (режиссёр Ю. Генин), Воронежский музыкальный театр и Московский театр оперетты в 1961 году. Пьеса имела огромный успех у зрителей и быстро разошлась по многим городам и театрам СССР, в том числе Москвы, Ленинграда, где она прошла более 600 раз (1961), Севастополя, Сталинграда, Киева, Одессы, Воронежа, Нижнего Новгорода, Саратова, Минска, Новоуральска, Куйбышева, Омска, Свердловска, Кирова, Новосибирска. Театры Азербайджана, Коми АССР, Литвы, Татарии, Таджикистана, Удмуртии — всего она шла на сотне сцен. Оперетта была переведена на польский, болгарский и чешский языки, была также поставлена одним из любительских театров Франции. В 1985 году Московская оперетта снова поставила "Севастопольский вальс" в 2-х действиях. Спектакль шел до мая 1991 года.

В 2010 году, в канун 65-летия Победы, спектакль поставили в Петербурге, где он прошёл 400 раз, в Воронеже и других городах России.

Основные действующие лица

Персонаж	Голос
Дмитрий Аверин	баритон
Любаша Толмачева	сопрано
Нина Бирюзова	сопрано
Генка Бессмертный	тенор
Рахмет	тенор
Тётя Дина	сопрано

Сюжет

Первое действие. 1942 год. Рота морских пехотинцев обороняет Инкерманские высоты вблизи Севастополя. Командир роты, лейтенант Дмитрий Аверин, вспоминает любимую жену Нину, от которой три месяца не было писем. К матросам прорывается транспортный корабль, привозит почту и с ней долгожданное письмо Аверину от жены. Нина сообщает, что решила связать свою судьбу с другим человеком. Чтобы не расстраивать друзей перед боем, Аверин говорит им, что всё в порядке, жена любит и ждёт. Начинается бой за Инкерман, последний рубеж обороны Севастополя. Медсестра Любаша, тайно влюблённая в Аверина, отказывается уходить с передовой, но Аверин отсылает её в тыл.

Второе действие. Первые послевоенные годы, весна на Приморском бульваре Севастополя. Появляется Любаша, окружённая группой молодых лейтенантов, которые наперебой ухаживают за девушкой, приглашая её на бал в Дом офицеров флота. Любаша шутливо отделывается от кавалеров, а затем и от бывшего однополчанина Генки Бессмертного. По бульвару проходит Нина, молодая певица из Ленинграда, бывшая жена Аверина. Теперь она очень жалеет, что совершила роковую ошибку и рассталась с Авериным.

Любаша знает, что Аверин сейчас служит на Балтике, но неожиданно он появляется перед ней — оказывается, его перевели снова в Черноморский флот. Дмитрий напоминает Любаше данное им когда-то в шутку обещание пригласить девушку на мирный севастопольский вальс. Любаша убегает счастливая. Взволнованный Аверин выражает свои чувства в арии, которая заканчивается «Севастопольским вальсом». Снова появляется Нина, Дмитрий делает вид, что они незнакомы.

Праздничный вечер в Доме офицеров флота. Вновь звучит музыка «Севастопольского вальса». Нина подходит к Аверину, и ему приходится пригласить на танец её, а не Любашу. Огорчённую Любашу успокаивает однополчанин Рахмет. На попытки Нины восстановить прежние отношения Аверин отвечает, что не прощает предательства. Когда Бессмертный провозглашает тост за любовь, раздражённый Аверин делает горькое замечание о женщинах, которые все, как одна, ищут спокойной жизни и прячутся от опасностей и тревог. Эти жестокие и несправедливые слова вызывают резкую отповедь у слышавшей их Любаши. Она поёт о девушках-бойцах, которые умели воевать и любить.

Третье действие. Рахмет решает помочь Любаше и Дмитрию и устраивает их встречу. Аверин просит прощения за свои грубые и злые слова о женщинах. Разговор прерывает Бессмертный, прибывший к командиру с поручением от «ленинградской певицы». Аверин уходит, объясняется с Ниной и прощается навсегда. После этого Дмитрий возвращается к Любаше, и также навсегда.

Основные музыкальные номера

1. Увертюра
2. Хор - Стоит Севастополь, наш город-герой
3. Севастопольский вальс
4. Песня Гены (Ой,зелёные дубочки)
5. Дуэт-воспоминание Аверина и Нины (Не забудь)
6. Песня Аверина с хором (Морской наш прославленный флаг)
7. Песня Любаши (Мне солнце смеялось)
8. Марш (Поцелуй моряка)
9. Дуэт Любаши и Гены
10. Ария Нины (О прошлом счастье не грусти)
11. Дуэт Любаши и Аверина
12. Ария Аверина и «Севастопольский вальс»
13. Квартет Любаши и моряков
14. Песня Рахмета
15. Украинский танец
16. Песня Нины (Жил-был моряк)
17. Песня Любаши (Девушки-бойцы)
18. Песенка-считалка Зиночки
19. Финал

Постановки на радио и в кино

В 1969 году появился фильм-спектакль «Севастопольский вальс» режиссёров Александра Закса и Анны Гедройц, снятый на основе постановки Московского театра оперетты.

В 1975 году был создан радиомонтаж оперетты, в котором участвовали артисты Московского театра оперетты:

• Любаша — Татьяна Шмыга
• Аверин — Юрий Богданов
• Нина — Татьяна Санина
• Гена — Анатолий Пиневич
• Рахмет — Василий Алчевский
• Дина — Валентина Марон

Эта запись была выпущена фирмой «Мелодия» в альбоме из двух пластинок, СТЕРЕО 33 С 60-05715-18.

Ссылки

• [sunny-genre.narod.ru/books/miheeva_orelovich/25_Sevastopolskij_vals.htm К. Я. Листов «Севастопольский вальс»] на сайте «Солнечный жанр».
• Дейнега, Галина. [gazeta.sebastopol.ua/2011/10/22/schastlivaja-sudba-sevastopolskogo-valsa/ Счастливая судьба «Севастопольского вальса»].
• Гельман, Борис. [promtime.com.ua/index.php/culture/sovremenniki/item/143-sevastopolskij-vals/143-sevastopolskij-vals История оперетты] в рассказе либреттиста Юлия Анненкова.

Отрывок, характеризующий Севастопольский вальс (оперетта)

Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.