Север-4

«Север-4» — воздушная высокоширотная экспедиция, проводившаяся в СССР в апреле — мае 1949 года.

Деятельность

Внешние изображения
	[cv01.twirpx.net/446/446409.jpg Обложка книги «Высокоширотные воздушные экспедиции Север (1937, 1941-1993 гг.)»]

Начальник экспедиции — А. А. Кузнецов.

Были осуществлены полёты с первичными посадками на дрейфующий лед. В работах участвовали самолеты: Ли-2, Ил-12, Пе-8. Командиры: А. И. 3адков, Н. Н. Зубов, М. С. Агров, Б. С. Осипов, Г. А. Корсаков, М. А. Титлов, П. П. Москаленко, Ф. П. Шатров, А. П. Штепенко.

Во время проведения экспедиции «Север-4» начальником Главного управления Северного морского пути Александром Алексеевичем Кузнецовым было принято решение о проведении операции по десантированию парашютистов в географической точке северного полюса. Руководил операцией Максим Николаевич Чибисов, цель операции — оценка возможности прыгать с парашютом в Арктике, выявление особенности раскрытия парашюта, снижения, управления им, приземления.

9 мая 1949 года самолет полярной авиации Си-47 с бортовым номером СССР Н-369 (экипаж Метлицкого) в 12 часов по московскому времени вылетел с одной из рабочих баз ВВЭ — «Базы номер два», и через час Виталий Волович и Андрей Медведев успешно совершили первый в мире прыжок с парашютом на Северный полюс, положив начало новому методу доставки людей и грузов в жестких условиях центральной Арктики.

В 2009 году Почта России выпустила почтовый конверт, посвященный этому десантированию.

Личный состав

1. М. Е. Острекин — заместитель начальника экспедиции, геофизик.
2. В. Г. Канаки — аэрометеоролог.
3. М. М. Сомов — океанолог.
4. П. К. Сенько — геофизик.
5. Я. Я. Гаккель — географ.
6. В. Т. Тимофеев — океанолог.
7. Н. А. Миляев — геофизик.
8. М. М. Никитин — океанолог.
9. А. Ф. Трёшников — океанолог.
10. Н. А. Волков — океанолог.
11. К. И. Чуканин — метеоролог.
12. П. Г. Лобза — гидрохимик.
13. Е. И. Толстиков — метеоролог.
14. В. Ф. Пронин — метеоролог.
15. В. П. Орлов — метеоролог.
16. О. А. Романенко — синоптик.
17. Д. Б. Карелин — океанолог.
18. В. С. Антонов — гидролог.
19. Н. В. Шакиров — гидролог-аэрофотосъемщик.
20. В. Х. Буйницкий — океанолог.

См. также

• Высокоширотная арктическая экспедиция
• Советская Антарктическая экспедиция
• Российская Антарктическая экспедиция
• Полярная станция
• Северный полюс

Ссылки

• [www.aari.nw.ru/resources/d0014/vve/ Высокоширотные воздушные экспедиции «Север» (1937, 1941—1993)]

Отрывок, характеризующий Север-4

– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.