Скарлатти, Пьетро Филиппо
Поделись знанием:
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
Пьетро Филиппо Скарлатти (итал. Pietro Filippo Scarlatti; 5 января 1679, Рим — 22 февраля 1750, Неаполь) — итальянский композитор, органист и хормейстер.
Пьетро Филиппо — старший из детей Алессандро Скарлатти, брат композитора Доменико Скарлатти. Начал свою музыкальную карьеру в 1705 как хормейстер собора в Урбино. Тремя годами позже, в 1708, его отец увозит его в Неаполь, где он становится придворным органистом. В 1728, в неаполитанском театре Сан Бартоломео проходит постановка его единственной оперы Clitarco (партитура утеряна). Другие основные работы Филиппо включают в себя три кантаты и множество клавишных токкат (одна из них записана музыкантом Лучано Сгрицци (итал. Luciano Sgrizzi).
|
Это заготовка статьи об органисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Скарлатти, Пьетро Филиппо"
Отрывок, характеризующий Скарлатти, Пьетро Филиппо
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
