Соймонов, Михаил Фёдорович
Михаил Фёдорович Соймонов
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет М. Ф. Соймонова. | ||||
| ||||
---|---|---|---|---|
1771 — 1781 | ||||
Предшественник: | Мусин-Пушкин, Аполлос Эпафродитович | |||
Преемник: | Рязанов, Иван Иванович | |||
Рождение: | 15 (26) мая 1730 Москва Российская империя | |||
Смерть: | 17 (29) октября 1804 (74 года) Серпухов, Московская губерния | |||
Отец: | Соймонов, Фёдор Иванович (гидрограф) | |||
Награды: |
|
Михаил Фёдорович Соймонов (1730—1804) — русский естествоиспытатель и государственный деятель, крупный организатор горного производства и горно-геологической службы дела, один из устроителей высшего образования в России, действительный тайный советник, сенатор. Президент Берг-коллегии (1771—1781 и 1796—1801).
Содержание
Биография
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Этот раздел статьи следует викифицировать. Пожалуйста, оформите его согласно правилам оформления статей. </div>
|
Родился 15 (26) мая 1730 года в Москве. Старший сын Фёдора Ивановича Соймонова (1682—1780), исследователя Каспийского моря, выдающегося гидрографа и картографа, сибирского губернатора, сенатора. В 1738 году, в возрасте восьми лет, был определен в Академию наук, где обучался языкам, математике и другим предметам.
С 1742 года учился в Московской артиллерийской школе, находившейся на Земляном валу. После окончания артшколы в 1749 году служил унтер-офицером, находился вместе с отцом в Сибири, участвовал в проведении гидрографических, геодезических и карто-графических работ в Сибири, принимал участие в Нерчинской экспедиции (1753—1754). М. Ф. Соймонов, в автобиографии вспоминал о том, как он лично расселял 3700 человек с соликамских промыслов, отводил им места для постройки домов, земли под пашни и сенокосы. Для обороны Нерчинска, отец его, М. Ф. Соймонов спроектировал и возглавил строительство пяти земляных бастионов[1].
В 1764 году становится главой правления Берг-коллегии. Обер-прокурор Сената (1764).
В период 1770—1771 годов, убежденный сторонник создания в России высшего горного учебного заведения и после обращения в Берг-коллегию уральского горнопромышленника И.Тасимова составил план учреждения Горного училища, рассмотренный Сенатом и утвержденный Екатериной II (1773). Фактический создатель и первый директор (1773—1776 и 1796—1801) Горного училища для подготовки горных офицеров — первого высшего технического учебного заведения в России. Ко дню его открытия подготовил устав и учебную программу, назначил основных преподавателей. Придавая большое значение практическому обучению студентов, построил при училище специальный рудник и лаборатории, основал музей и библиотеку, издательство и типографию.
В 1771—1776 годах (до своей болезни) был президентом Берг-коллегии, затем — Главным директором Департамента горных и монетных дел. «23 сентября 1771 года последовало определение Сената о передаче чеканки рублевой монеты в ведение нового президента Берг-коллегии… Но только лишь осенью 1773 г., Соймонов подал донесение в Сенат, испрашивая у него разъяснения о том, что делать с чеканкой медных рублей. Оказалось, что из присланной от Московской монетной экспедиции меди „не мало издержано по-здешнему Монетному двору и лаборатории надобности, а также и на листы для Петропавловского шпица“. Затем, не определен был ещё угар получаемой от плавки присланной меди, и президент Берг-коллегии не знал, следовало или нет продолжать работы по чеканке рублевой монеты, тем более, что для этого приходилось переделать машину. Сенат не мог решить вопроса и представил его на высочайшую резолюцию. Императрица пожелала, чтобы вновь было приступлено к чеканке рублевой монеты, о чём генерал-прокурор, князь Александр Алексеевич Вяземский и объявил Соймонову.»[2]
В 1772 году Соймонов лично прибыл в Петрозаводск для организации работ на Олонецких заводах, пришедших в упадок. С собой в Карелию Соймонов взял лучших и знающих горных офицеров, многие из которых принимали участие в работах на Воицком руднике (А. Ярцов, А. Карамышев, А. Глатков, А. Шурлин). Соймонову поручалось осмотреть рудники Олонецкого уезда и определить их состояние. Уже зимой 1772 года он отправляет на закрытый Воицкий рудник Александра Матвеевича Карамышева, известного русского ученого, закончившего университет в Упсале (Швеция), ученика Карла Линнея, ботаника, медика, химика. Осмотрев рудник, Карамышев пришел к заключению, что золото добывалось «с неисправностью и неискусством»[3].
В 1776 году больной М. Ф. Соймонов, вместе с И. И. Хемницером[4] и Н. А. Львовым[5] в 1776 году совершил длительное путешествие за границу. Через Дрезден, Лейпциг, Франкфурт-на-Майне и Кельн они проехали в Голландию, побывали в Лейдене, Амстердаме и других городах, после чего направились во Францию. В мае 1777 года путешественники снова поехали в Голландию, оттуда через Аахен прибыли в Спа. Здесь Соймонов длительное время лечился минеральными водами. А в октябре 1777 года Соймонов вернулся на родину, в Петербург. От этой поездки сохранился путевой дневник Хемницера.
В 1797—1801 годах — после восстановления упраздненной Берг-коллегии был её главным директором, в его ведении находился также Монетный департамент . Осуществил ряд важных мероприятий по развитию русской горной промышленности. Под его непосредственным руководством достигли расцвета разработки Олонецких и Нерчинских свинцово-серебряных месторождений, начали работать государственные «рудоискательные» партии.
11 июня 1798 года действительный тайный советник и сенатор М. Ф. Соймонов, являвшийся главным директором Берг-коллегии по монетной части и горным заводам, лично распорядился об определении в Екатеринбург пастора. Этому предшествовало деловое письмо пермского губернатора, адресованное Соймонову и «представляющее надобность в пасторе, при екатеринбургской заводской школе быть долженствующем». Соймонов определил: «как исправлению христианских треб обществу евангелического лютеранского закона, в Перми пребывающему, необходимо, и особого на то пастора, как изъясняет о том господин губернатор, там нет, то и кажется нужным предписать канцелярии главного заводов правления, чтобы оному, находящемуся в заводской школе, предписано было к исправлению обязанности таким порядком, дабы мог он иметь возможность исправлять требы к обществу по званию ево, отъезжая для сего из Екатеринбурга в год не больше двух раз».[6]
В 1800 году ряд членов правительства Павла I, особенно главный директор Берг-коллегии М. Ф. Соймонов, настаивали на отмене подвольном труде приписных рабочих. Они были убеждены, что практика приписки подрывает металлургию. Возражая консерваторам, Соймонов считал, что освобождение большинства подневольных работников принесет только пользу, поскольку труд, основанный на экономическом принуждении, а не на кнуте, будет более эффективным. Хотя по предложению Соймонова Павел I указом от 9 ноября 1800 года ввел институт «непременных работников», это встретило такое сопротивление при дворе, что реализацию закона пришлось отложить. С одной стороны, волнения рабочих подталкивали правительство к ликвидации системы приписки, то с другой военные потребности страны вынуждали её сохранять[7].
В 1801 году Соймонов вышел в отставку и переехал в Москву, где с 1801 года заседал в совете Екатерининского училища и состоял главным попечителем Воспитательного дома.
17 (29) октября 1804 года Михаил Фёдорович Соймонов скончался в подмосковном Серпухове. Есть предположение, что он похоронен там же где и его отец, в селе Волосове на кладбище Высоцкого монастыря в Серпухове.[8].
Награды
- Орден Святой Анны (221-й по списку кавалеров) (1771)
- Орден Святого апостола Андрея Первозванного (31 мая 1799)
Напишите отзыв о статье "Соймонов, Михаил Фёдорович"
Примечания
- ↑ [ostrog.ucoz.ru/publ/sekretnaja_nerchinskaja_ehkspedicija_1753_1765_gg_i_arkheologicheskoe_izuchenie_nerchinska/1-1-0-97 Секретная Нерчинская экспедиция 1753—1765 гг. и археологическое изучение Нерчинска.]
- ↑ [www.realcoins.ru/articles/?id=9 РУБЛЁВЫЕ МЕДНЫЕ МОНЕТЫ (1770—1778)]
- ↑ [segezha.onego.ru/Corp/pub7595.htm Воицкий рудник]
- ↑ Хемницер Иван Иванович (1745—1784) — отставной поручик, поэт, баснописец, сотрудник горного ведомства, сблизившийся с Соймоновым, автор нескольких работ в области минералогии, впоследствии русский консул в Смирне. См. [er3ed.qrz.ru/hemnitser.htm Иван Хемницер]
- ↑ [www.fondlvova.ru/index.php?m=62&p=154 Архитектор Николай Александрович Львов]
- ↑ Андреев А. Н. [elar.urfu.ru/handle/10995/18573 Евангелическо-лютеранская община Екатеринбурга в XVIII в. и её взаимоотношения с местным населением] // Известия Уральского государственного университета. Сер. 2, Гуманитарные науки. — 2010. — № 1 (72). — С. 135-148.
- ↑ [www.ihist.uran.ru/index/ru/uiv/n9/196.html Пролетарии по указу: история приписных крестьян в России (1630—1861 гг.)]
- ↑ [www.chekhov-city.ru/region/about/historyr-n/ История района]
Литература
- М. Ф. Соймонов. Автобиография // «Горный журнал». — 1887. — № 10;
- Тихомиров В. В., Софиано Т. А. Сто пятьдесят лет со дня смерти М. Ф. Соймонова // Известия АН СССР, Серия геологич…. — 1954. — № 4. — С. 124—125.
- Российская педагогическая энциклопедия: В 2 тт. /Гл. ред. В. В. Давыдов. — М.: «Большая Российская энциклопедия», Т. 1, 1993. — С. 492.
- Российская педагогическая энциклопедия: В 2 тт. /Гл. ред. В. В. Давыдов. — М.: «Большая Российская энциклопедия», Т. 2, 1999. — С. 356.
Ссылки
- [gnpbu.ru/index.php?file=memory2010_soymonov.htm 280 лет со дня рождения. СОЙМОНОВ МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ]
- [www.truten.ru/books/pdf/7/7.pdf Кавалеры ордена Святой Анны]
- [www.compuart.ru/article.aspx?id=17356&iid=804 Начало частного книгопечатания в России]
- [s30983408019.mirtesen.ru/blog/43753752597 Проекты повышения достоинства медной монеты в России (конец XVIII — начало XIX в.)]
- [rvb.ru/18vek/hemnitser/03article/article.htm ИВАН ХЕМНИЦЕР]
Отрывок, характеризующий Соймонов, Михаил Фёдорович
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
- Родившиеся 26 мая
- Родившиеся в 1730 году
- Умершие 29 октября
- Умершие в 1804 году
- Кавалеры ордена Святого апостола Андрея Первозванного
- Кавалеры ордена Святого Александра Невского
- Кавалеры ордена Святой Анны
- Персоналии по алфавиту
- Государственные деятели Российской империи
- Действительные тайные советники
- Сенаторы Российской империи
- Президенты Берг-коллегии
- Персоналии:Горное дело
- Соймоновы