Солдаты (насекомые)

Солда́ты — специализированная каста крупных рабочих (динэргаты, майоры) у муравьёв и термитов, увеличенных по сравнению с обычными рабочими (=микроэргатами, минорами).

Встречаемость

Каста солдат отмечена у многих видов муравьёв и термитов и некоторых других животных.

Термиты

Солдаты термитов известны самой невообразимой формы. Жвалы у солдат бывают длинные, треугольные, несимметричные, толстые, тонкие, роговидные, скрещивающиеся. Солдаты некоторых видов производят клей, которым обрызгивают врага, или яд, который наносят на врага, ударяя его головой. Устройство вооружения и способы его применения указывают на то, что солдаты термитов непригодны для наступления и эффективны только для обороны. Некоторые виды термитов опознаются только по солдатам.

Муравьи

Солдаты некоторых муравьёв разучились питаться без посторонней помощи. Это относится, в частности, к крупным солдатам кочевых муравьёв и некоторым социальным паразитам, таким как муравьям-амазонкам.

Другие насекомые

У пчелы Tetragonisca angustula особи-солдаты отличаются от рабочих более крупными размерами.

У ос-наездников Glyptapanteles в роли солдат выступают особые яйца, управляющие поведением хозяина, чтобы он защищал куколок паразита.

Другие животные

Голый землекоп живёт эусоциальными колониями, в которых самые крупные неразмножающиеся особи — это солдаты, которые защищают колонию от других кланов и от хищников.

Трематоды — паразиты из типа плоских червей — одного из видов рода Himasthla делятся на более крупных маток, способных размножаться, и более подвижных солдат, защищающих колонию от вражеских захватчиков.

Некоторые особи в колониях мшанок несут оборонную функцию, защищая колонию от хищников.

Актиния Anthopleura elegantissima на подходящем месте образует колонию путём почкования, крайние члены которой являются солдатами и защищают территорию от конкурентов — они меньшего размера, чем их сородичи, и у них нет половых желёз.

Бактерии

Бактериям некоторых видов присуща способность к самопожертвованию. Например, если рядом с колонией кишечной палочки появляется колония другой бактерии-конкурента, то одна кишечная палочка из каждых нескольких тысяч начинает вырабатывать ядовитое для другой бактерии вещество и погибает от самоотравления. Количество выделяемого яда зависит от того, где находится бактерия. Например, при заражении кишечника бактерией Salmonella typhimurium только 15 % особей, находящихся в просвете кишечника, выделяют яд, и почти все, находящиеся на стенках кишечника.

Вирусы

Когда в одной клетке с некоторыми вирусами, например ВИЧ, культивируются другие вирусы, т. е. в условиях смешанной популяции, в популяции вируса появляются «минимальные формы», отличающиеся от обычного вируса величиной (они в 2—3 раза меньше) и неполным геномом. Возможно, они нужны для подавления конкурентов.

Морфология

Как правило, от других рабочих особей отличаются более крупными размерами и крупными челюстями. Эти отличия могут быть как абсолютными, так и пропорциональными (сильно увеличенными мандибулами и гипертрофированными головами, например у муравьёв родов Pheidole и Pheidologeton). В семьях таких муравьёв как Pheidole наряду с солдатами-майорами появляются ещё более крупные (до 10х относительно минора по длине и до 500х по весу) солдаты-супермайоры.

Солдаты некоторых термитов семейства Termitidae (в подсемействе Nasutitermitinae) имеют головы с длинным выступом («носом») для химического распыления веществ, отпугивающих врагов (муравьи и другие хищники).

Внешний полиморфизм может быть обусловлен внутривидовыми генетическими различиями. С другой стороны, возможен полиморфизм, при котором организмы с практически идентичным геномом в зависимости от внешних условий приобретают различные фенотипические формы.

Функции

Для солдат характерны специфические функции, такие как охрана гнезда и территории, охота (кочевники Ecitoninae), разрезание крупных листьев (муравьи-листорезы), размалывание семян (муравьи-жнецы).

«Взрывчатые» солдаты термитов Globitermes sulphureus (kamikaze termites; Prestwich, 1988) и муравьёв Camponotus saundersi (Maschwitz and Maschwitz, 1974) используют форму суицидального альтруизма, известного как autothysis, в качестве защитного механизма.

Галерея

• Eciton burchellii casent0009221 head 1.jpg

  Голова солдата Eciton burchellii

• Dorylus gribodoi casent0172626 head 1.jpg

  Голова солдата Dorylus

• NasuteImms.png

  Носатый солдат термита

• Messor capitatus casent0010645 head 1.jpg

  Почти квадратная голова солдата Messor capitatus

См. также

• Муравьи-фуражиры

Литература

• Hölldobler B., Wilson E.O. (1990). The Ants. Harvard University Press. ISBN 9783540520924.

Отрывок, характеризующий Солдаты (насекомые)

– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.