Соломон, Георгий Александрович
Георгий Александрович Соломон (Исецкий)<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1919 — 1920 | ||
| Рождение: | 1868 Хотинский уезд, Бессарабская область, Российская империя | |
| Смерть: | 1942 Сюрен | |
| Мать: | Екатерина Христофоровна | |
| Супруга: | Мария Николаевна Фёдорова | |
| Партия: | ВКП(б) | |
Георгий Александрович Соломон (Исецкий) (1868—1942) — видный деятель российской социал-демократии, меньшевик, невозвращенец, автор мемуаров о Ленине.
Содержание
Биография
Родился в Хотинском уезде Бессарабской области, в православной дворянской семье.
По окончании курса Санкт-Петербургской Ларинской гимназии Соломон поступил в Военно-медицинскую академию. В 1891 году за участие в студенческих волнениях был исключён из академии и взят под негласный надзор полиции. В сентябре того же года восстановлен на учёбе, но в апреле 1892 года по болезни он оставляет академию и переходит на учёбу в Петербургский университет. В феврале 1893 года согласно прошению оставляет университет.
Работал в государственном контроле Забайкальской и Московско-Курской железных дорог.
Член РСДРП с момента её основания. Арестован в Москве 1 марта 1901 года, через некоторое время освобождён. Женился на слушательнице училища лекарских помощниц и фельдшериц Марии Николаевне Фёдоровой, также состоящей под негласным надзором полиции.
Во время революции 1905 года на революционной работе в Харькове, где был снова арестован 9 декабря 1905 года. В начале 1906 года отправлен в ссылку в Сибирь. В 1907 году ссылка была заменена высылкой из России. Жил в эмиграции в Бельгии. Затем вернулся в Россию и на несколько лет отошёл от революционной деятельности.
С 1918 года — первый секретарь советского посольства в Берлине, консул в Гамбурге.
С 1919 по 1920 годы — заместитель Л. Б. Красина в Наркомате торговли и промышленности РСФСР.
В 1920 году — уполномоченный Наркомата внешней торговли РСФСР в Эстонии.
С 1921 по 1922 годы — директор компании «Arcos Ltd» в Лондоне.
В 1923 году отказался вернуться в СССР, подал прошение об отставке, стал одним из первых советских невозвращенцев. Проживал в Брюсселе.
По словам Мари Клод Вайян-Кутюрье был расстрелян немецкими оккупантами в форте Мон-Валерьен в 1942 году.
Сочинения
- Среди красных вождей. Личные воспоминания о пережитом и виденном на советской службе. Изд. Мишень. Париж, 1930. [ldn-knigi.narod.ru/R/SolSKV1.zip Том 1] [ldn-knigi.narod.ru/R/SolSKV2.zip Том 2].
- Французский перевод: Parmi les maîtres rouges. Paris: Éditions Spes, 1930.
- Переиздание: Современник, Росинформ. Москва, 1995. ISBN 5-270-01903-5
- Переиздание: Кучково поле, Гиперборея. Москва, 2007. ISBN 978-5-901679-78-4
- [www.hrono.ru/libris/lib_s/solo00.html Ленин и его семья. Париж, 1931.]
Напишите отзыв о статье "Соломон, Георгий Александрович"
Литература
- Генис В.Л. Неверные слуги режима: Первые советские невозвращенцы (1920-1933). Опыт документального исследования. Кн. 1. М., 2009. - Гл. 4. "Присоединившийся", или история одной дружбы (Г.А.Соломон). С.75-100. ISBN 978-5-8107-0238-2
- Генис В.Л. Г.А. Соломон: "Присоединившийся", или История одной дружбы; Публикация глав из рукописи: Соломон Г.А. Леонид Борисович Красин. По личным воспоминаниям автора и с опытом характеристики //Вопросы истории. 2009. №2. С.3-39; №3. С.3-28.
Ссылки
- [www.pseudology.org/Menshevik/SolomonGA.htm Информация и фото Г. А. Соломона].
Отрывок, характеризующий Соломон, Георгий Александрович
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
