Соляной налог

Соляно́й нало́г — существовавший во многих странах в разное время налог на соль; имел важное преимущество с точки зрении финансовой системы, а именно удобство взимания, вследствие чего и удерживался во многих налоговых системах.

Производство соли обыкновенно сосредоточивается в немногих пунктах страны, а иногда этого достигают путём искусственной регламентации; так, во Франции, в 1885 году, было всего 22 самостоятельных соляных предприятия. В таких условиях взимание налога очень облегчено и обходится дёшево.

Падая на предмет первой необходимости, соляной налог считается худшим видом поголовного налога: он способствует удорожанию сырья для многих отраслей промышленности, особенно для скотоводства и рыболовства.

Помимо значения соли для человека, соль важна как корм для скота и как средство удобрения почвы, а также в промышленном отношении: почти все страны, где существовал налог на соль, снабжали многие отрасли промышленности беспошлинной солью, а это легко приводило к контрабанде и требовало очень сложного контроля над употреблением беспошлинной соли. Но соль не имела суррогатов, и в силу этого её обложение обещало хороший доход. Только с ростом влияния малоимущих классов значение этого источника доходов начало снижаться. Большую роль в процессе уничтожения соляного акциза в Англии играли и интересы развивающейся промышленности: отмена акциза на соль способствовала развитию английской химической промышленности.

Формы обложения

Формы обложения соли:

• государство захватывает в свои руки всю добычу и оптовую продажу соли, но оставляет вполне свободной её розничную продажу (соляная регалия в Австрии и Италии);
• государство берёт в свои руки только продажу соли;
• государство устанавливает определённый акциз на соль (Франция). В России соляной акциз был отменён в 1880 году.

Соляная регалия

В Австрии всякое лицо, открывшее соляной источник, должно было в течение известного промежутка времени поставить об этом в известность местное финансовое управление; если источник был найден годным для эксплуатации, он приобретался в казну, в противном случае засыпался, чтобы предупредить тайную добычу соли.

Вся добытая соль поступала в казённые магазины, откуда продавалась по установленной цене, в несколько раз превышающей стоимость добычи; для промышленных целей соль отпускалась по пониженной цене.

Конскрипция соли

При слабости правительственного механизма и дурном составе чиновничества существование соляной монополии не гарантировало фиск от контрабандной добычи соли или её провоза в страну, вследствие чего нередко устанавливалась так называемая конскрипция соли, то есть обязательная для каждого выборка известного количества соли. Так, например, при Фридрихе Великом на каждое лицо полагалось выбирать по 15,5 фунтов соли, на корову — по 7 3/4 фунта; то же самое количество соли нужно было выбрать на каждые 10 овец.

Налоги по странам

Французский налог

Во Франции с XIV века существовала соляная регалия; вся страна делилась на округа, с разным уровнем цен на соль. Налог был очень высок, и это обстоятельство, а также разнообразие цен в зависимости от района вызывало страшную контрабанду. Особые сыщики ходили по домам, пробуя соль, чтобы удостовериться, получена ли она из казённых магазинов; в случае открытия контрабандной соли, виновные подвергались тяжёлым наказаниям.

Со временем во Франции ввели акциз на соль. Всё производство соли находилось там под строгим контролем, но от налога освобождалась соль, шедшая в корм скоту, на производство соды и для целей рыболовства. Стеснительные условия, которыми был обставлен отпуск соли для целей рыболовства, сильно препятствовали развитию последнего.

Российский налог

В России система получения дохода с соли много раз менялась: то устанавливалась регалия, то вводился налог, то соляная промышленность отдавалась на откуп. В 1862 году окончательно был установлен акциз на соль, и в этой форме он просуществовал около 20 лет. Высочайшим указом 23 ноября 1880 года соляный акциз был отменён.

Еще комиссия для исследования сельского хозяйства 1873 года указала на вредные последствия этого налога для русского скотоводства, а в 1879 и 1880 гг. русское купечество на нижегородской ярмарке представило правительству ходатайство об отмене налога на соль.

Отмена налога на соль была встречена очень сочувственно русским обществом. Земледельческий характер страны, преобладание в составе пищи населения растительных веществ обуславливало большую потребность в соли. Замечено, что в тех местностях, где есть солончаки на выгонах и пастбищах, овцы отличаются рослостью, способностью к нагулу и хорошим качеством мяса и овчины.

Соляной налог был в Российской империи не одинаков для разных местностей страны: он колебался в пределах от 8 до 30 коп. за пуд и тем самым уравновешивал различную стоимость добычи соли в разных местностях России. Это считалось своего рода покровительственной политикой относительно некоторых районов добычи. С уничтожением налога на соль некоторые солеварни должны были прекратить добычу соли. Однако, отмена налога сильно подняла добычу соли в других местах: в пятилетие, предшествующее отмене (1876—1880), соли было добыто 54 миллиона пудов, а в пятилетие, последующее за отменой, — 78,3 миллиона пуд., то есть более на целых 45 %. Цена на соль также значительно понизилась: прежде соль продавалась по 50 коп. — 1 руб. за пуд, после отмены — по 20—40 коп.

В 1892 году министерством финансов был поставлен вопрос о восстановлении налога на соль, но безрезультатно.

См. также

• Габель (налог)
• Поваренная соль
• Соляной бунт (Москва, 1648)
• Соляной поход (Индия, 1930)

Литература

• И. И. Янжул, «Причины и последствия отмены соляного налога» в его «Очерках и исследованиях» (М., 1884, т. II);
• Л. В. Ходский, «Основы государственного хозяйства» (СПб. 1894, стр. 305—327);
• Н. Бунге, «Исследования по вопросу о восстановлении налога на соль» (1893);
• Черняев, «О соли до и после отмены акциза» (1890);
• Шошин, «Свод узаконений о соляном промысле в России» (1893).
• Alfred Schmidt, «Das Salz. Eine volkswirthschaftliche und finanzielle Studio» (1874).

Ссылки

• Соляной налог // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Соляной налог

– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.