Эми Сяо

Эми Сяо
萧三
Имя при рождении:	Сяо Аймэи
Дата рождения:	10 октября 1896(1896-10-10)
Место рождения:	Хунань
Дата смерти:	4 февраля 1983(1983-02-04) (86 лет)
Партия:	Коммунистическая партия Китая
Основные идеи:	коммунизм
Род деятельности:	поэт, прозаик, публицист, литературный критик, переводчик

Эми Сяо (наст. имя Сяо Аймэи, в СССР известен как Сяо Сань кит. 萧三, Сяо Цзычжан / Siao Tzu-chang; 10 октября 1896, Хунань, Империя Цин — 4 февраля 1983, КНР) — китайский революционер, поэт, писатель-публицист, литературный критик, главный редактор ряда журналов; автор текста китайского «Интернационала» (1923) и других поэтических переводов, в том числе на русский язык. Был широко известен в СССР. Член КПК с 1921.

Биография

В Туншаньской школе (Хунань) он познакомился с Мао Цзэдуном. Здесь они вместе с Цай Хэсэном и старшим братом Эми, Сяо Юем (Сяо Цзышэном), основали «Академическое общество нового человека», Институт Синьжэнь. Упоминается в «Автобиографии» Мао Цзэдуна.

Взял себе западное имя в честь Эмиля Золя.

Участник Движения 4 мая.

В 1920—1922 жил во Франции, побывал также в Бельгии и Германии. В 1922 вступил в КП Франции. В том же году направился в Москву, где поступил в Коммунистический университет трудящихся Востока им. И. В. Сталина.

Вернувшись в Китай, продолжал публиковаться. В 1925—1927 — секретарь Северного комитета КСМК, член Шанхайского комитета КПК. Член ЦК КСМК. После прихода Мао Цзэдуна к власти занимал ряд видных постов в области культуры и музейного дела, занимался международным культурным обменом. С 1949 член национального комитета «Всекитайской ассоциации работников литературы и искусства». Участвовал в движении сторонников мира.

В ходе Культурной Революции арестован из-за дружбы с СССР как «шпион советского ревизионизма» и в 1967 приговорен к одиночному заключению, освобожден в 1974, реабилитирован в 1979.

Произведения

• «Хунаньская флейта» (1940)
• «Песня дружбы» (1958)
• «Героический Китай» (книга очерков) (1939)
• «Китай непобедим» (1940)

Издания в СССР:

• Эми Сяо. Стихи. Библиотека Огонек. Перевод Александра Ромма М. 1932г. 40 с. [в перев. А. Ромма]
• Стихи. ГИХЛ [М.], 1932 [в перев. А. Ромма]
• Агнеса Смэдли, Эми Сяо. Рассказы о Китае. Харьков. украинский работник. 1934г. 288с.
• За Советский Китай (сб. стихов). Дальгиз [Хабаровск], 1934 [в перев. А. Ромма]
• Стихи Сяо Саня, сб. на кит. яз. Дальгиз [Хабаровск], 1934
• Кровавое письмо (сб. стих.). Гослитиздат, М., 1935) [в перев. А. Ромма]
• Хунанская флейта. Пер. Александр Ромм. М. ГИХЛ 1940г. 102 с.
• Китайские рассказы. Пер. с китайского. Москва. Изд. Художественная литература. 1940г. 188с
• Избранное. Перевод с китайского. Редактор И. Френкель М. Иностранная литература 1954г. 216с.

Семья

• Сяо Юй (Dr. Siao-Yu), старший брат Сяо Саня, исходно склонялся к анархизму, не принял идеологию Мао Цзэдуна. Занимал посты в правительстве Китайской Республики, вместе с Гоминьданом бежал на Тайвань, затем эмигрировал и жил во Франции, Швейцарии и Уругвае, публиковался на французском и английском языках, вел активную общественную и преподавательскую деятельность.
• Эва Сяо (1911—2001), супруга Эми Сяо с 1934, урождённая Зандберг, была дочерью врача-еврея из Вроцлава и познакомилась с Эми в СССР. Впоследствии она стала одним из наиболее известных фотожурналистов эпохи Мао Цзэдуна. В этом качестве она работала в Государственном Агентстве Печати КНР, ТАСС, на Телевидении ГДР. Была осуждена на заключение одновременно с мужем.
• Сяо Лян, старший сын Эми и Эвы, стал киноадокументалистом; кроме того несколько раз снимался в китайских фильмах в роли Сталина (более 2 фильмов в этом амплуа) и Микояна.

Ссылки

• [www.hudong.com/wiki/%E8%90%A7%E4%B8%89 萧三] — статья из Hudong
• [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/137658/Сяо Сяо Сань] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание). Лисевич И. С.

Отрывок, характеризующий Эми Сяо

«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.