Таратута, Василий Николаевич

Василий Николаевич Таратута укр. Василь Миколайович Таратута
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Алжире
9 апреля 1983 — 19 февраля 1991
Предшественник:	Василий Назарович Рыков
Преемник:	Александр Георгиевич Аксенёнок
Первый секретарь Винницкого областного комитета КП Украины
7 мая 1970 — март 1983
Предшественник:	Павел Пантелеевич Козырь
Преемник:	Леонтий Леонтьевич Криворучко
председатель Исполнительного комитета Винницкого областного Совета
декабрь 1967 — 19 мая 1970
Предшественник:	Леонид Григорьевич Бугаенко
Преемник:	Василий Михайлович Кавун
Рождение:	3 апреля 1930(1930-04-03) село Веселая Долина, Полтавский округ, Украинская ССР, СССР
Смерть:	8 ноября 2008(2008-11-08) (78 лет) Москва, Россия
Место погребения:	Троекуровское кладбище
Партия:	КПСС
Образование:	Украинская сельскохозяйственная академия
Награды:

Василий Николаевич Таратута (укр. Василь Миколайович Таратута; 3 апреля 1930, село Веселая Долина, Полтавский округ — 8 ноября 2008, Москва) — советский партийный деятель, дипломат.

Биография

В 1950 г. окончил Роменский сельскохозяйственный техникум, в 1955 г. — Украинскую сельскохозяйственную академию. Работал агролесомелиоратором в Винницком районе. В 1956—1963 гг. — в Крыжопольском районе: инженер, старший лесничий лесхоза, затем инструктор, помощник секретаря, заведующий орготделом райкома КПСС (член КПСС с 1957 года), с 1961 г. — второй секретарь райкома партии, с 1962 г. — председатель райисполкома. В 1963—1965 гг. — начальник Хмельникского колхозно-совхозного управления. В 1965—1967 гг. — первый секретарь Ямпольского райкома, секретарь Винницкого обкома Компартии Украины.

С 1967 г. — председатель Винницкого облисполкома. Первый секретарь Винницкого обкома Компартии Украины в 1970—1983 годах. Член ЦК КПСС (1976—1990, кандидат в 1971—1976).

Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Алжирской Народной Демократической Республике в 1983—1991 годах.

Избирался депутатом Верховного Совета СССР 8-го (1970—1974), 9-го (1974—1979) и 10-го (1979—1984) созывов (депутат Совета Союза от Винницкой области).

С 1991 г. — на пенсии, жил в Москве.

Похоронен на Троекуровском кладбище.

Избранные публикации

Источник — [www.nlr.ru/poisk/ Электронные каталоги РНБ]

• Таратута В. Н. Дружба силы множит. — Одесса: Маяк, 1978. — 1440 с. — (Из опыта партийной работы. Идеологическая работа). — 7000 экз.
• Таратута В. Н. Забота о людях — дело партийное. — Одесса: Маяк, 1982. — 20 с. — (Из опыта партийной работы. Организационно-партийная работа). — 5000 экз.
• Таратута В. Н. Чувство семьи единой : [Опыт работы Винниц. обл. парт. орг. по интернац. и патриот. воспитанию трудящихся]. — Нальчик: Эльбрус, 1980. — 167 с. — 5000 экз.
• Таратута В. Н. Ямпольский почин. — М.: Колос, 1979. — 95 с. — 26 000 экз.

Награды

• два ордена Ленина
• орден Октябрьской Революции
• орден Трудового Красного Знамени
• медали
• Почётный знак «За заслуги перед Вінниччиною».

Ссылки

• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&K0G/201ef076/index Таратута Василий Николаевич]. Библиотека — Люди и Книги. Проверено 10 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FxmV3QYX Архивировано из первоисточника 18 апреля 2013].
• Домбровський О. Г. и соавт. [www.33channel.vinnitsa.com/2008/08-47-28.php Помер Таратута, якого вже пiвстолiття вважали найпливовiшим вiнничанином] // 33 канал : газ. — 2008, 12 ноября.  (укр.)

Отрывок, характеризующий Таратута, Василий Николаевич

Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.