Тицэ, Василе
Василе Тицэ  | |||||||
| рум. Vasile Tiţă | |||||||
| Общая информация | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Прозвище: |
«Принц Обора» | ||||||
| Гражданство: | |||||||
| Дата рождения: | |||||||
| Место рождения: | |||||||
| Дата смерти: | |||||||
| Весовая категория: |
1-й средний вес, 2-й средний вес | ||||||
|
Медали
| |||||||
Василе Тицэ (рум. Vasile Tiţă; 21 февраля 1928, Бухарест, Королевство Румыния — 24 июня 2013) — румынский боксер, серебряный призёр летних Олимпийских игр в Хельсинки (1952).
Спортивная карьера
Впервые боксер заявил о себе на международном уровне, когда вышел в полуфинал турнира в Варшаве, посвященного 25-летию польской федерации бокса, в котором уступил действующему олимпийскому чемпиону венгру Ласло Паппу. Среди румынских болельщиков за ним закрепилось прозвище «Принц Обора».
На летних Олимпийских играх в Хельсинки (1952) победил представителей Ирландии, Бразилии, Италии и Болгарии и лишь в финале всего за 74 секунды нокаутом уступил американцу Флойду Паттерсону, став таким образом серебряным призером соревнований.
На чемпионате Европы 1953 в Варшаве (1953) в четвертьфинале уступил западногерманскому спортсмену Дитеру Вернхёнеру, через два года в Западном Берлине (1955) проиграл на стадии четвертьфинала, на чемпионате Европы в Праге (1957) не смог преодолеть квалификацию. На первых международных играх Вооруженных сил, проходивших в ГДР, стал бронзовым призером.
Являлся семикратным чемпионом Румынии (1951—1957): в полусреднем (1951—1953 и 1955—1957) и в среднем (1954) весах.
Напишите отзыв о статье "Тицэ, Василе"
Ссылки
- www.sports-reference.com/olympics/athletes/ti/vasile-tita-1.html
- www.gsp.ro/sporturi/box/fostul-mare-boxer-medaliat-olimpic-vasile-tita-a-murit-la-virsta-de-85-de-ani-401833.html
Отрывок, характеризующий Тицэ, Василе
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
