Тома, Альбер
Альбер Тома (фр. Albert Thomas, 16 июня 1878 — 8 мая 1932) — французский министр-социалист, основатель и председатель Международной организации труда, историк. Почётный гражданин Москвы.
Биография
Окончил Высшую нормальную школу. Как социалист был близким учеником Геда. В 1905—1914 сотрудничал в газете L’Humanité. В 1904 был избран в муниципальный совет Шампиньи. В 1910 избран в Палату депутатов, переизбран в 1914. Был членом комиссий по общественным работам, железным дорогам и финансам.
В годы Первой мировой войны Тома был её ярым сторонником, занимая социал-шовинистические позиции. После начала войны ему в октябре 1914 было поручена организация производства боеприпасов. В мае 1915 он был назначен заместителем государственного секретаря по боеприпасам и военному снаряжению, а в 1916 занял специально созданную должность министра вооружений.
После Февральской революции ездил в Россию, где вёл переговоры с Временным правительством и Петроградским советом, агитируя против выхода России из Первой мировой войны.
С 1919 года — председатель Международной организации труда при Лиге Наций. Занимал этот пост до своей смерти в 1932 году.
Автор ряда исторических трудов, включая книгу «Вторая империя. 1852—1870» (1907).
Напишите отзыв о статье "Тома, Альбер"
Ссылки
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Тома, Альбер
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
