Туби, Тауфик

Тауфик Туби
توفيق طوبي
Дата рождения:	11 мая 1922(1922-05-11)
Место рождения:	Хайфа, подмандатная Палестина
Дата смерти:	12 марта 2011(2011-03-12) (88 лет)
Место смерти:	Хайфа, Израиль
Партия:	Коммунистическая партия Израиля
Основные идеи:	марксизм-ленинизм

Тауфик Туби (араб. توفيق طوبي‎, ивр. ‏תופיק טובי‏‎, 11 мая 1922,Хайфа, подмандатная Палестина — 12 марта 2011, Хайфа ) — израильский леворадикальный политик-коммунист.

Биография

Родился в православной арабской семье. Вступил в 1941 году в Компартию Палестины и стал одним из её активных членов. Один из основателей Лиги национального освобождения, выступавшей против раздела Палестины.

Вместе с Меиром Вильнером получил известность как один из обличителей массового убийства у деревни Кафр-Касем (в октябре 1956 года израильская пограничная полиция убила в этом селении 48 арабских гражданских лиц, в том числе 6 женщин и 23 несовершеннолетних в возрасте от 8 до 17). Неоднократно поднимал вопрос о возвращении на родину палестинских беженцев, в частности, жителей поселений Яло и Аль-Бирва.

Многократно избирался депутатом Кнессета от партии «МАКИ» (Компартия Израиля, бывшая Компартия Палестины), был редактором крупнейшей израильской коммунистической газеты на арабском языке «Аль-Иттихад». С 1976 года — генеральный секретарь партии «Хадаш», и депутат кнессета от данной партии. В 1990 году избран генеральным секретарём Компартии Израиля вместо ушедшего в отставку Меира Вильнера. Считается отцом формулы «государство всех граждан», предложенной им в Кнессете во время обсуждения основного закона в 1985 года и ныне поддерживаемой левыми партиями и социал-демократической Мерец.

Ссылки

• [www.knesset.gov.il/lexicon/eng/tubi_eng.htm Tawfik Toubi’s biography] Knesset website  (англ.)
• [www.art.net/~samia/Fiftieth/witness/Tawfik%20Touby/Touby.html Tawfiq Touby on The Kafr Qasem Massacre of 1956]. Проверено 5 января 2008. [www.webcitation.org/66AWg8ZS4 Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Туби, Тауфик

Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.