Туркоман (кызылбаши)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Туркоман (азерб. Türkəmən или Türkmən eli) — одно из тюркских племён, входивших в состав племенной конфедерации кызылбашей, объединённых под главенством ордена Сефевийе.

История

Племя туркоман, будучи в числе наиболее крупных племён, играло большую роль в Сефевидском государстве, хотя присоединилось к кызылбашскому племенному союзу позже остальных. В Сефевидском государстве название туркоман было дано племенам и аймакам порнак, хаджилу, дёгер, мосуллу, находившимся ранее в подданстве у правителей Ак-Коюнлу и в дальнейшем перешедшим на службу к Сефевидам и объединённым в единое племя.

Выходцы из этого племени считались столпами державы в Сефевидском государстве. Так, шах Исмаил I был женат на Таджлу-ханум, дочери одного из беков мосуллу, от брака с которой родился будущий шах Тахмасп. Во внутригосударственной иерархии находились на четвёртом месте, после племён устаджлу, шамлу и афшар.

Орудж-бек Баят, посол дипломатической миссии Сефевидов ко двору испанского короля, более известный как Дон Жуан Персидский, в своем произведении так описал роль и значение племени туркоман: Затем Туркоманы — из их числа выходят военачальники, принцы и генералы, так как они великие солдаты, и персидские цари всегда искали союза с ними посредством брака. Так, шах Тахмасиб женился на туркоманской принцессе.

См. также

• Сефевиды
• Кызылбаши

Отрывок, характеризующий Туркоман (кызылбаши)

– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.