Туров, Владимир Захарович

Владимир Захарович Туров (Гинзбург) Вольф Залманович Гинзбург<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
член ВЦИК
январь 1918 — декабрь 1919
Рождение:	27 января 1896(1896-01-27)
Смерть:	10 июня 1927(1927-06-10) (31 год)
Партия:	РКП(б)

Владимир Захарович Туров (настоящее имя — Владимир Захарович (Вольф Залманович) Гинзбург, партийный псевдоним — Туров; 27 января 1896 — 10 июня 1927) — советский партийный деятель.

Биография

Родился 27 января 1896 года в г. Слоним Гродненской губернии. Сын служащего. Брат советского государственного деятеля С. З. Гинзбурга. Окончил Минскую гимназию с серебряной медалью. Учился на историко-филологическом факультете Ростовского университета, но был исключен. Член РСДРП с 1913 г.

В 1916 переехал в г.Жиздра, где к тому времени жили его родители. Один из основателей городской партийной организации. С апреля 1917 г. секретарь Жиздринского уездного комитета РСДРП, с июля также председатель Совета рабочих и солдатских депутатов. Активный участник установления советской власти. В ноябре 1917 г. член Учредительного собрания от РСДРП

В 1918 комиссар Московского ВРК по Калужской губернии, член Московского областного бюро РКП(б), член Президиума Мособлисполкома. В декабре 1918 командирован на работу в Литву, член Совета Народных Комиссаров Литовско-Белорусской ССР. В последующем на ответственных должностях в ВСНХ и в системе Наркомвнешторга (в т.ч. в 1922-1926 заместитель торгпреда в Германии, член коллегии наркомата). С декабря 1926 г. научный сотрудник Коммунистической академии.

Член ВЦИК 3—6 созывов.

10 июня 1927 года убит неизвестными лицами около ст. Битца Московско-Курской железной дороги. По одной из версий, причиной убийства стала перевозимая им крупная сумма денег. Считалось, что он был агентом иностранного отдела ОГПУ в Германии, и через него на Запад переправлялись деньги и драгоценности для финансирования европейских компартий.

Некролог опубликован 12 июня в газете «Правда». На месте его гибели установлен памятный камень [fotki.yandex.ru/next/users/tati1944/album/71824/view/175977?page=0].

Похоронен в Уголке коммунаров на Новодевичьем кладбище.

Источники

• История Калужской партийной организации. Приокское книжное издательство, Тула, 1978.
• Некролог — Вестник Коммунистической академии, Выпуски 19-21. Огиз-Соцэкгиз., 1927
• Калужская энциклопедия. В.Я.Филимонов. Изд-во Н. Бочкаревой, 2005 - Всего страниц: 493
• Л.Г. Протасов. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи. М., РОСПЭН, 2008.
• www.zhizdra.ru/story/s35.htm
• [fotki.yandex.ru/users/tati1944/view/175977/?page=0 Памятный камень на месте гибели В. З. Гинзбурга]
• Генис В.Л. Дело Савелия Литвинова.

Отрывок, характеризующий Туров, Владимир Захарович

Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.