Тутмос (скульптор)

Тутмос Младший (Тутмес Младший, собственно Джехутимесу) — древнеегипетский скульптор периода поздней XVIII династии (середина XIV в. до н. э.). Работал при дворе фараона Эхнатона (Аменхотепа IV) в городе Ахетатоне (вероятно, Тутмос находился под началом главного придворного скульптора Бека, или Бака), являясь ярким представителем амарнского искусства. Один из немногих древнеегипетских художников, чьё имя известно потомкам.

Творчество

Тутмос получил известность после того, как немецкие археологи во главе с Людвигом Борхардтом в декабре 1912 года обнаружили среди руин Ахетатона остатки его мастерской, в которой были найдены портреты Эхнатона, его жены Нефертити и их дочерей. Там же были открыты гипсовые отливки лиц неизвестных людей — подобные отливки использовались при создании скульптурных портретов. Подписей скульптор на произведениях, разумеется, не ставил, и сейчас нельзя выявить, какие из найденных портретов непосредственно исполнены самим Тутмосом, а какие — его помощниками.

Принято считать, что мастер собственноручно исполнил три знаменитых изображения Нефертити: разноцветный инкрустированный бюст из известняка (Египетский музей и собрание папирусов, Берлин) и две незавершенных головы: одна хранится в Берлине, другая, более поздняя, — в Каире.

В искусстве Тутмоса Младшего прослеживаются серьёзные отличия от традиционного египетского канона, оно отмечено нехарактерной для древневосточного искусства свободой, внутренней одухотворённостью образов, изысканной красотой, отсутствием условностей, неповторимой тонкостью моделировки.

В 1996 году французским археологам удалось обнаружить гробницу скульптора, значительная часть росписей и рельефов в которой выполнена им самим.

Отрывок, характеризующий Тутмос (скульптор)

«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала: