Тэнглвудский музыкальный центр

Тэнглвудский музыкальный центр (англ. Tanglewood Music Center, первоначально Беркширский музыкальный центр, англ. Berkshire Music Center) — ежегодная летняя музыкальная школа, работающая с 1940 г. в усадьбе Тэнглвуд близ городка Ленокс, штат Массачусетс, расположенного в районе Беркширских холмов.

Усадьба Тэнглвуд, получившая своё название благодаря тому, что именно здесь Натаниел Готорн в 1853 г. написал свои «Тэнглвудские сказки» (сборник пересказов греческих мифов для детей), с 1936 г. стала местом проведения летних концертов Бостонского симфонического оркестра. В 1938 г. для этих концертов специально был сооружён зал под открытым небом на 5100 мест, а в 1940 г. руководивший тогда оркестром Сергей Кусевицкий открыл здесь летний курс для почти 300 молодых музыкантов. Как отмечает музыковед Джозеф Хоровиц,

После Второй мировой войны журнал «Тайм» опубликовал статью о Тэнглвуде, в которой репортёр беседовал с Кусевицким и сравнил Тэнглвуд с Зальцбургом, и Кусевицкий был рассержен этим сравнением. Конечно, фестиваль в Зальцбурге был самым престижным в те годы в мире. Но Кусевицкий ответил, что Тэнглвуд намного важнее Зальцбурга. Он считал, что сравнение абсолютно неправильное. Оно — пример американской наивности: чтобы продемонстрировать важность Тэнглвуда, им необходимо было сравнить его с чем-то европейским. Кусевицкий заявил, что Зальцбург — это для снобов, а вот Тэнглвуд — это определённо не для снобов, это чисто американский феномен, отражающий стремление демократизировать высокую культуру и создать настоящую американскую классическую музыку.

В дальнейшем общее руководство центром осуществляли, по большей части, художественные руководители Бостонского симфонического, в том числе Шарль Мюнш, Эрих Лайнсдорф, Сэйдзи Одзава. В то же время большую роль в формировании программы и образовательном процессе играли работавшие здесь из года в год Леонард Бернстайн, Франко Феррара, Гюнтер Шуллер, Леон Флейшер. В дополнение к открытой концертной площадке, обновлённой в 1959 г. и получившей имя Сергея Кусевицкого в 1988 г., в 1994 г. был построен закрытый концертный зал, которому было присвоено имя Одзавы.

Среди музыкантов, в разное время проходивших мастер-классы в Тэнглвудском музыкальном центре, — такие выдающиеся фигуры, как Клаудио Аббадо, Дон Апшоу, Лучано Берио, Майкл Гандольфи, Элеазар де Карвалью, Лорин Маазель, Зубин Мета, Нед Рорем, Майкл Тилсон Томас, Алан Хованесс и др.

Ссылки

• [www.tanglewoodmusiccenter.org/TMC Официальный сайт]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Тэнглвудский музыкальный центр

Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.