Убежища древнего Востока

Убежища древнего Востока — на древнем Востоке в рамках сакрального права святилища, считавшиеся неприкосновенными и дававшие убежище для людей, включая преступников и беглых рабов.

Древний Израиль и Иудея

Древнейшие обстоятельные постановления об убежищах находятся в Моисеевом праве. Целью их было провести практическое различие между умышленным и невольным убийством; невольный убийца находил безопасность у алтаря; умышленный и оттуда должен был быть взят для казни и кровной мести (Исх. 21, 13; 3 Цар. III, 28—31). Централизация культа обусловила вместо многих алтарей устройство шести городов убежищ (miklat, φυγαδευτήρια), приписанных к колену Леви:

• трёх в Ханаане;
• трёх по другую сторону Иордана.

Каждый раз судебным порядком надлежало установить, имел ли право тот или другой убийца искать в них убежище; умышленный выдавался родственникам убитого; последние могли убить и невольного, если он раньше срока (смерти современного убийству первосвященника) покидал город-убежище (Числ. гл. XXXV).

Алтарь иерусалимского храма, конечно, также был убежищем: искавший защиты хватался за «рога жертвенника» (3 Цар. III, 1, L); отсюда выражение «рог спасения».

Финикия

Существование «рогов» на жертвенниках финикийских храмов, насколько можно судить, например, по изображению на монетах города Библа, даёт некоторое основание заключать, что и финикиянам было известно право убежища.

Древний Египет

Для Египта указание даёт только Геродот (II, 113), говоря о храме Геракла у Канопского устья Нила, куда могли укрываться беглые рабы с условием положить на себя храмовый штемпель.

См. также

• Убежища и убежищные города
• Убежища в языческих храмах
• Право убежища

Ссылки

• Убежища на Востоке // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Убежища древнего Востока

– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..