Уилок, Даглас Харри

Даглас Уилок
Douglas H. Wheelock
Дуглас Уилок
Страна:	США США
Специальность:	бортинженер МКС
Воинское звание:	Полковник
Экспедиции:	STS-120, Союз ТМА-19, МКС-24
Дата рождения:	5 мая 1960(1960-05-05) (63 года)
Место рождения:	Бингемтон, штат Нью-Йорк, США
Награды:

Дуглас Харри Уилок (англ. Douglas Harry Wheelock; 5 мая 1960 года, Бингемтон, штат Нью-Йорк) — офицер армии США и астронавт НАСА. Состоит в сообществах: лётчиков-испытателей Society of Experimental Test Pilots, военных инженеров Society of American Military Engineers и некоторых других.

Образование и воинская служба

После окончания средней школы он поступил в Военную Академию в Вест-Пойнте, которую закончил в 1983 году получив степень бакалавра наук по прикладной науке и машиностроению и воинское звание второго лейтенанта.

С окончанием военной академии началась его служба в Армии США, где, после соответствующей подготовки, он стал пилотом, дослужившись от ведущего звена до командира воздушно-десантной группы.

Затем в качестве инженера-разработчика и исследователя новых видов вооружений он начал службу в Авиационном управлении развития средств боя.

Даглас Уилок продолжал учёбу и в 1992 году получил степень магистра аэрокосмической техники в Технологическом институте Джорджии с исследованиями в области высокотемпературной газодинамики, стабильности полёта, автоматического управления и робототехники. В 1993 году он выучился на лётчика-испытателя и с 1994 года начал службу в испытательном центре армейской авиации. Основной задачей его была отработка авиационных систем разведки.

Общий налёт Дагласа Уилока составил более 2500 часов на 43 типах самолётов и вертолётов, он имеет квалификацию лётчика первого класса армейской авиации.

Карьера в НАСА

С августа 1996 года он был назначен на службу в космический центр Джонсона, где занимался испытанием оборудования шаттла, затем он был назначен ведущим испытателем оборудования для МКС. Затем в июне 1998 года Даглас Уилок был зачислен в отряд астронавтов НАСА в составе 17-го набора в качестве пилота. Он прошёл подготовку по внекорабельной деятельности и управлению канадским телескопическим манипулятором, а также в 2009 году участвовал в первых тренировках в штаб-квартире компании SpaceX целью которых было отработать взаимодействие экипажа с кораблем «Дракон» во время его приближения и стыковки с МКС.

Первый космический полёт он совершил в качестве специалиста полёта на шаттле «Дискавери» по программе STS-120 (стартовал 23 октября 2007 года). Даглас Уилок участвовал в трёх выходах в открытый космос в паре со Скоттом Паразински с целью монтажа нового модуля МКС «Гармония», установки фермы P6 и ремонта солнечных батарей на ней.

Во второй полёт он отправился 16 июня 2010 года в качестве бортинженера-2 корабля «Союз ТМА-19» совместно с Фёдором Юрчихиным и Шеннон Уокер. После стыковки к МКС 18 июня Даглас Уилок вошёл в состав 24-го долговременного экипажа МКС бортинженером.

За время пребывания на станции Даглас Уилок совершил три выхода в отрытый космос вызванные ремонтом аммиачного насоса в системе терморегуляции МКС.

26 ноября 2010 года корабль «Союз ТМА-19» отстыковался от МКС и в тот же день спускаемый аппарат корабля совершил мягкую посадку на территории Казахстана в 35 км юго-восточнее города Аркалык. 

Продолжительность полета составила 163 сут 07 ч 10 м 47 с.

Награды

• Медаль «За заслуги в освоении космоса» (12 апреля 2011 года) — за большой вклад в развитие международного сотрудничества в области пилотируемой космонавтики

Ссылки

• [astronaut.ru/as_usa/text/wheelock.htm Даглас Уилок в энциклопедии космонавтики]. [www.webcitation.org/67XTzFwUP Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
• [www.spacefacts.de/bios/astronauts/english/wheelock_douglas.htm Даглас Уилок на Spacefacts]. [www.webcitation.org/67XTzwADm Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
• [twitter.com/astro_wheels Twitter Дагласа Уилока]
• [twitpic.com/photos/Astro_Wheels Даглас Уилок на сайте Twitpic]

Отрывок, характеризующий Уилок, Даглас Харри

Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.