Малхолланд, Уильям

Уильям Малхолланд (William Mulholland; 11 ноября 1855, Белфаст — 22 июля 1935, Лос-Анджелес) — американский инженер, под руководством которого была создана водопроводная инфраструктура Лос-Анджелеса. Легендарная фигура в истории города.

Уроженец Белфаста, в 15 лет сбежал из дома и после нескольких лет странствий в 1877 г. обосновался в Калифорнии. Вскоре он возглавил водопроводное хозяйство небольшого тогда Лос-Анджелеса. Засушливый климат и соседство пустыни сильно сдерживали развитие города. Малхолланд нашёл источник водоснабжения в долине озера Оуэнс в 375 км от города. Под его руководством в 1908-13 гг. был реализован проект 375-километрового Лос-Анджелесского акведука, который был призван снабжать горожан водой из озера Оуэнс площадью 300 кв. км. К концу 1920-х озеро было полностью осушено, что привело к экологической катастрофе в долине и вылилось в т. н. «водопроводные войны» между администрацией Лос-Анджелеса и жителями долины. В 1928 г. карьере Малхолланда пришёл внезапный конец: через несколько часов после инспектирования им дамбы св. Франциска её прорвало. Последовавшее наводнение унесло жизни свыше 450 человек. Прорыв этой дамбы считается наиболее разрушительной техногенной катастрофой в истории США XX века.

Малхоллэнд был очень состоятельным человеком. Его прах покоится на голливудском кладбище Форест-Лаун. Имя инженера носит проложенное в 1924 г. шоссе Малхолланд-драйв, соединяющее мегаполис с рядом прибрежных пригородов. Малхоллэнд стал прототипом Холлиса Малрэя, главного инженера Лос-Анджелеса 1930-х годов, в знаменитом детективе Романа Поланского «Китайский квартал» (1974).

Литература

• Catherine Mulholland. [books.google.co.uk/books?id=iP575do7D48C&dq=hugh+mulholland&source=gbs_navlinks_s William Mulholland and the Rise of Los Angeles]. University of California Press, 2002.

Отрывок, характеризующий Малхолланд, Уильям

Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.