Умар Фарук Абдулмуталлаб
| Умар Фарук Абдулмуталлаб | |
 |
Умар Фарук Абдулмуталлаб (р. 22 декабря 1986 года, Кадуна, Нигерия) — активист «Аль-Каиды», пытавшийся взорвать пассажирский самолет Airbus А330 американской авиакомпании Delta Airlines, следовавший из Амстердама в Детройт (Мичиган) в канун Рождества 25 декабря 2009 года — рейс 253 Northwest Airlines. (Интересно, что этот рейс он выбрал в связи с тем, что он был самым дешёвым — на другие маршруты у него не хватало денег[1].) Гражданин Нигерии.
Биография
Сын нигерийского бизнесмена, бывшего председателя совета директоров самого старого банка Нигерии «First Bank». Известно, что перед попыткой теракта 25.12.2009 его отец оповещал американские спецслужбы о связях сына с экстремистами.
Муталлаб получил среднее образование в Британской школе в Ломе (Того). В 2004—2005 годах он изучал арабский язык в Сане (Йемен), а также посещал лекции в Университете «Иман» (англ. Iman University), религиозной школе, основателем и руководителем которой был шейх Абдул-Маджид аз-Зиндани, включённый в 2004 году властями США в перечень лиц, связанных с «глобальным терроризмом», а ООН — в террористический перечень[2].
Проходил обучение в лагере «Аль-Каиды» на территории Йемена[3]. В 2008 году получил диплом специалиста по машиностроению в Университетском колледже Лондона[4].
Попытка теракта 25.12.2009
Сел на самолёт в амстердамском аэропорту Схипхол.
Компоненты для взрывного устройства были спрятаны под его одеждой и смешаны уже во время полёта — перед взрывом он провёл около 20 минут в туалете; но из-за не сработавшего детонатора бомба не взорвалась, сам же Абдулмуталлаб получил серьёзные ожоги паховой области[5].
О его связях с исламистскими организациями стало известно сразу после вылета рейса Амстердам — Детройт, а так как борт был в воздухе, службы безопасности США приняли решение допросить уроженца Нигерии уже в аэропорту Детройта[5].
В больнице признался в попытке теракта.
Ответственность за неудавшийся теракт взяла на себя группа «Аль-Каида на Аравийском полуострове».
Требовал судить себя по законам Шариата.
16 февраля 2012 года верховный суд штата Мичиган признал 25-летнего Умар Фарук Абдулмуталлаб виновным в «попытке совершения террористического акта с использованием оружия массового поражения» и приговорил к 200 годам тюрьмы без права на условно-досрочное освобождение. В последнем слове Абдулмуталлаб несколько раз прокричал «Аллах акбар!» и заявил, что все мусульмане должны последовать его примеру джихада, так, как учит их Коран.[6][нет в источнике 3910 дней]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Напишите отзыв о статье "Умар Фарук Абдулмуталлаб"
Примечания
- ↑ [www.newsru.co.il/world/24mar2011/abdul456.html NEWSru.co.il — новости Израиля :: «Рождественский террорист» выбрал рейс Амстердам-Детройт за дешевизну]
- ↑ [www.islam.ru/pressclub/analitika/abmuziw Абд уль-Маджид аз-Зиндани. Ученый, борец, врачеватель, Независимый информационный исламский портал.]
- ↑ [www.newsru.co.il/world/27apr2010/mutallab456.html NEWSru.co.il — новости Израиля :: Видео запечатлело «Рождественского террориста» в лагере «Аль-Каиды» в Йемене]
- ↑ [gefter.ru/archive/18112 Инженеры джихада - Михаил Гефтер]
- ↑ 1 2 [www.newsru.co.il/world/14sep2011/abdulblah507.html NEWSru.co.il — новости Израиля :: Агент ФБР объяснил, почему «рождественскому террористу» не позволили хранить молчание]
- ↑ [www.justice.gov/opa/pr/2012/February/12-ag-227.html USDOJ: Umar Farouk Abdulmutallab Sentenced to Life in Prison for Attempted Bombing of Flight 253 on Christmas Day 2009]. Проверено 21 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GEd8qq1z Архивировано из первоисточника 29 апреля 2013].
Ссылки
- Абдулмуталлаб, Умар Фарук — статья в Лентапедии. 2012 год.
Отрывок, характеризующий Умар Фарук Абдулмуталлаб
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
