Успенский пещерный монастырь (Крым)

Монастырь
Свято-Успенский монастырь Свято-Успенський печерний монастир
Звонница Свято-Успенского монастыря
Страна	Россия
Местоположение	Бахчисарай, Крым
Координаты	44°44′40″ с. ш. 33°54′38″ в. д.44.744583° с. ш. 33.910694° в. д. / 44.744583; 33.910694
Конфессия	Православие
Епархия	Симферопольская и Крымская
Тип	Мужской
Дата основания	VIII век
Реликвии и святыни	Одигитрия
Состояние	Действующий

Свято-Успе́нский пеще́рный монасты́рь — православный монастырь в Крыму. Расположен в урочище Мариам-Дере (Ущелье Марии) вблизи Бахчисарая. Подчиняется Симферопольской и Крымской епархии Украинской Православной церкви (Московского Патриархата). Кроме монастырского комплекса, на прилегающей территории находится кладбище воинов, павших во время Крымской войны 1853—1856 годов. Объект культурного наследия федерального значения.

История монастыря

Учёные расходятся в мнениях по вопросу об обстоятельствах основания монастыря. По одной версии, монастырь был основан византийскими монахами-иконопочитателями не позднее VIII века. В XIII—XIV веках на некоторое время прекратил свою деятельность, затем в XIV веке возродился. Избежав разгрома во время турецкого вторжения в 1475 году, Успенский монастырь стал резиденцией митрополитов Готфских. Однако материальное положение монастыря было бедственным, что заставляло искать помощи у московских великих князей и царей. Эта версия подтверждается обнаружением поблизости от монастыря христианских могил, датируемых VI веком.

По другой версии, основание Успенского монастыря относится к XV веку. Эта версия была предложена А. Л. Бертье-Делагардом со ссылкой на ныне утраченные рукописи.

С XV по XVIII век Успенский монастырь был главным оплотом религиозной жизни православного населения Крыма.

В 1778 греческое население покинуло Крым. Выходцы из греческой деревушки Мариамполь, существовавшей у подножия Успенского монастыря переселились в город, позднее известный как Мариуполь. С 1781 года монастырь действовал как приходская церковь, возглавляемая греческим священником.

В 1850 году была возобновлена монашеская община с учреждением Успенского пещерного скита. К началу XX века на территории обители было пять храмов: Успенский пещерный храм, пещерный храм евангелиста Марка, храм Константина и Елены, кладбищенский храм Георгия Победоносца, церковь святителя Иннокентия Иркутского. Кроме того, были сооружены несколько братских корпусов, дом настоятеля, дома для паломников, устроены фонтаны и фруктовый сад, где в 1867 году была построена Гефсиманская часовня. В монастыре проживало более 60 человек монахов и послушников. Имелось подворье в городе Симферополе и киновия святой Анастасии, находившаяся в долине реки Качи.

Во время Первой обороны Севастополя в Крымской войне в 1854—1855 годы в кельях, доме паломников и других строениях монастыря размещался госпиталь. Умерших от ран хоронили на монастырском кладбище.

В 1921 году монастырь был закрыт советскими властями. Имущество монастыря разграблено, монахи расстреляны.

Во время Великой Отечественной войны здесь размещался военный госпиталь. На монастырской территории находится братская могила советских воинов.

В послевоенное время на территории монастыря размещался психоневрологический диспансер.

Панорама ущелья Марьям-Дере (внизу видно современное строительство по расширению монастыря)

В 1993 году возвращён Украинской православной церкви (МП). Восстановлены четыре из пяти монастырских храмов, келейные корпуса, дом настоятеля, колокольня, обустроен водный источник, реконструирована лестница. Также строятся новые храмы (св. вмч. Пантелеимона; свт. Спиридона Тримифунтского).

Настоятелем монастыря с 13.06.1993 является архимандрит Силуан.

В настоящее время по численности насельников обитель является крупнейшей в Крыму.

С октября 2015 года комплекс Успенского пещерного монастыря является объектом культурного наследия федерального значения.

Предания монастыря

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Относительно основания монастыря существует три предания.

Согласно первому на месте монастыря пастухом была найдена икона Богородицы, которая при перенесении на новое место каждый раз возвращалась на скалы, где была обретена. Люди поняли, что здесь необходимо устроить храм и, поскольку обретение состоялось 15 августа (праздник Успения Богородицы), назвали его Успенским.

Второе предание говорит о том, что на жителей округи нападал злой змий. Однажды, после усердных молитв Богородице, на одной из скал люди заметили горящую свечу. Прорубив к ней ступени, жители нашли икону Богородицы и лежащего перед ней мёртвого змия.

Третье предание считает, что икона Богородицы, обнаруженная на скалах ущелья, перенесена туда из византийского монастыря близ Трапезунда.

Литература

• Э. Э. Османов. [kukiit.ru/docs/ts/no2/13.pdf Культовые сооружения Бахчисарая в конце ХVIII - начале ХХ века]. // Таврійські студії. Історія, № 2. 2012.  (рус.)

Ссылки

• [krim-palomnik.ru/miracle-icons/46-pages/117-2009-07-30-14-20-54.html Икона Божьей Матери «Крымская-Мариупольская»]
• [www.lavra.crimea.ua/ Свято-Успенский монастырь (официальный сайт)]

Отрывок, характеризующий Успенский пещерный монастырь (Крым)

Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.