Ушбаев, Кенесбай Ушбаевич
| Кенесбай Ушбаевич Ушбаев | |
| каз. Кеңесбай Үшбай-ұлы | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
п. Ас-Сага (Асысага), Алма-Атинская область, Казахская ССР, СССР |
| Страна: | |
| Научная сфера: |
аналитическая химия, |
| Место работы: |
Алма-Атинский Государственный Медицинский Институт, |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
Кенесба́й Ушба́евич Ушба́ев (каз. Кеңесбай Үшбай-ұлы, англ. Kenesbay Ushbayev, род. 2 июля 1940) — известный деятель науки, депутат Верховного Совета Казахской ССР[1], первый в мире казах — доктор фармацевтических наук[2]. Автор более 150 научных работ и множества монографий. В данный момент является академиком Академии профилактической медицины Казахстана, членом Фармакопейной комиссии РК, председателем Ученого совета КазНМУ по защите кандидатских и докторских диссертаций по фармации.
|
Биография
1940 — родился в посёлке Ас-Сага (Асысага) Енбекшиказахского района Алматинской области, в семье потомственного чабана, рода Албан, Старшего Жуза. Спустя много лет в родном посёлке появилась улица имени профессора Ушбаева.
1958—1965 — окончил фармацевтический факультет Алма-Атинского государственного медицинского института, где, будучи студентом 3-го курса, по рекомендации Министра здравоохранения КазССР С.Р. Карынбаева стал первым секретарём комитета Комсомола института.
1965—1968 — проходил целевую аспирантуру на кафедре токсикологической и аналитической химии Львовского государственного медицинского института, защитил кандидатскую диссертацию.
1968—1972 — вернувшись в родной АГМИ, на кафедру организации и экономики фармдела, прошёл путь от ассистента до заведующего кафедрой.
1971—1980 — По рекомендации Министра здравоохранения Казахской ССР Т.Ш. Шарманова направлен в Республиканское Аптекоуправление, где проработал сначала заместителем, а после начальником почти 10 лет. Параллельно с государственной службой готовил докторскую диссертацию.
1970—1977 — Одновременно с управлением вышеуказанным КазГАПУ МЗ КазССР, заведовал кафедрой организации и экономики фармацевтического дела АГМИ.
1983 — Кенесбай Ушбаев стал первым на территории Средней Азии доктором фармацевтических наук и всего лишь двенадцатым во всем СССР. Получил звание профессора.
1980—1986 — Вернулся в АГМИ, был назначен проректором по учебной работе и пробыл в должности 6 лет.
1986—1990 — Начал заведовать кафедрой химии АГМИ, затем переехал в город Чимкент, став директором филиала АГМИ[4]. Вскоре филиал был преобразован в фармацевтический институт, а спустя некоторое время — в медицинский. В 1997 году на его базе была организована Южно-Казахстанская Государственная Медицинская Академия.
1990 — С началом реформ вернулся в Алма-Ату, где возглавил республиканский холдинг «Фармация», реорганизованный позднее в акционерное общество.
1990—1995 — Депутат Верховного Совета Казахской ССР.
|
Дружба
|
Избранные книги
- Ушбаев, К.У., Джанбабаев, А.К. с соавт. (1975). Сборник материалов в помощь практическим работникам здравоохранения. Алма-Ата.
- Ушбаев, К.У., Курамысова, И.И., Аксенова, В.Ф. (1975). Целебные травы. Алма-Ата : Кайнар.
- Ушбаев, К.У., Переверзев, В.Г., Михайлова, Л.М. и др. (Ред.). (1980). О передовом опыте аптечных учреждений Казахстана. Алма-Ата : Казахстан.
- Ушбаев, К.У. (1983). Химико-токсикологическое исследование препаратов спазмолитического действия и их метаболизм. Докторская диссертация. Харьков.
- Ушбаев, К.У., Никонов, Г.К. (1992). Лечебные свойства растений Казахстана. Алма-Ата.
- Ушбаев, К.У. (2000). Новые лекарственные средства и препараты на их основе. Алматы.
- Қалиев, Б., Ушбаев, К.У., Бейсембаев, Е.М., Токешова, Л.Е. (2005). Дәрі-дәрмектік өсімдіктер. Алматы.
Избранные статьи
- Попандопуло, П.X., Ушбаев, К.У., Савченко, А.А. (1991). "Применение персональных компьютеров для математической обработки результатов химико-токсикологических исследований." Судебно-медицинская экспертиза, №3: c. 34-36.
- Ушбаев, К.У. Рецензия на книгу: А. А. Солохин. Л. М. Бедрин. (1990). "Таблицы и схемы по судебной медицине. Учебно-методические рекомендации для студентов, интернов и врачей. Ярославль, 1985, 1986, 1989." Судебно-медицинская экспертиза, № 4: с. 60-62.
- Попандопуло, П.X., Ушбаев, К.У., Утежанов, К.С. (1990). "Обработка результатов химико-токсикологических исследований с помощью микрокалькуляторов." Судебно-медицинская экспертиза, № З: с. 25-26.
- Колекова, Р.А., Тулеганова, А.Ч., Ушбаев, К.У. (1988). "Обнаружение леводокты в биологическом материале." Судебно-медицинская экспертиза, № 2: с. 33-34.
- Колекова, P.A., Тулеганова, А.У., Ушбаев, К.У. (1988). "Применение гельхроматографии для очистки выделенной из биологического материала леводокты." Судебно-медицинская экспертиза, № 3: с. 42-43.
- Ушбаев, К.У., Служаева, З., Захаров, П.И. (1981). "Масс-спектрометрическая идентификация стугерона, галидора и димедрола." Фармация, 30(№ 1): с. 27–32.
- [dx.doi.org/10.1007/BF00758599 Ushbaev, K.U, Zakharov, P.I. (1981). "Mass-spectrometric study of dibasole metabolites." Pharmaceutical Chemistry Journal, 15(№8): pp. 594-598, Springer New York.]
- [dx.doi.org/10.1007/BF00778110 Ushbaev, K.U, Zakharov, P.I. (1979). "Mass-spectrometric study of metabolites of No-Spa." Pharmaceutical Chemistry Journal, 13(№5): pp. 459-465, Springer New York.]
Напишите отзыв о статье "Ушбаев, Кенесбай Ушбаевич"
Ссылки
- ↑ [file.pharmnews.kz/arhive_PDF/Vestnik_2010/Vestnik_12_2010.pdf Казахстанский Фармацевтический Вестник, №12 (352), 2010 г.], [pharmnews.kz/news/professor_ushbaev_dlja_ozdorovlenija_otrasli_nado_soedinit_obrazovanie_nauku_i_praktiku/2010-06-15-1821 (HTML version)]
- ↑ [file.pharmnews.kz/arhive_PDF/Vestnik_2010/Vestnik_12_2010.pdf Казахстанский Фармацевтический Вестник, №12 (352), 2010 г.]
- ↑ [file.pharmnews.kz/arhive_PDF/Vestnik_2010/Vestnik_13_2010.pdf Казахстанский Фармацевтический Вестник, №13 (353), 2010 г.]
- ↑ [file.pharmnews.kz/arhive_PDF/Vestnik_2009/Vestnik_11_2009.pdf Казахстанский Фармацевтический Вестник, №10 (326), 2009 г.]
- ↑ [www.kazpravda.kz/c/1099105292/2004-10-30 Архив Казахстанской Правды за 30.10.2004]
Отрывок, характеризующий Ушбаев, Кенесбай Ушбаевич
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
