Уэстерман, Уильям Линн
| Уильям Линн Уэстерман | |
| Известные ученики: | |
|---|---|
Уильям Линн Уэстерман (Вестерман) (англ. William Linn Westermann; 15.09.1873, Беллвилл (Иллинойс) — 04.10.1954, Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк) — американский папиролог и историк античности, востоковед. Занимался вопросом рабства в античном мире.
Окончил Университет штата Небраска (1894, бакалавр; 1896, магистр). С 1899 года учился в Берлинском университете и в 1902 году получил докторскую степень (науч. рук-ль Дильс, Герман), также учился там у Эд. Мейера[1].
По возвращению в США на преподавательской работе: в 1902-06 гг. в Миссурийском, в 1906-08 гг. Миннесотском, в 1908-20 гг. Висконсинском, в 1920-23 гг. Корнеллском (full профессор) и в 1923-48 гг. Колумбийском университетах (профессор истории). С 1948 года на пенсии.
Член американской делегации на Парижскую мирную конференцию 1919 года.
Один из первых папирологов в США. Под руководством и при его участии были собраны и изданы с обширными комментариями несколько коллекций папирусов.
Автор «The Story of the Ancient Nations» (1912).
Автор оригинальной концепции, по которой рабство, крепостничество и наёмный труд были равномерно распределены в античном мире (см. БСЭ). Основной его труд по этому вопросу «Системы рабства греческой и римской античности» (Westermann W. L. The slave systems of Greek and Roman antiquity. Philadelphia, 1955) и поныне является наиболее полным исследованием по данной теме в англо-американском антиковедении[2]. Уэстерман считал, что роль и значение античного рабства сильно переоценивались[1], его концепция длительное время была влиятельной среди многих западных исследователей[3], однако ныне она раскритикована[4][2].
Среди его учеников Мозес Финли, Naphtali Lewis и Meyer Reinhold.
Напишите отзыв о статье "Уэстерман, Уильям Линн"
Ссылки
- ↑ 1 2 [econ-om.narod.ru/Bezgubenko/article1.htm Кафедра "Экономическая теория, политика и право" /ИМЭК/ ]
- ↑ 1 2 [centant.spbu.ru/sno/lib/kuzII/8-2.htm Историография античной истории : ГЛАВА 8. СОВРЕМЕННАЯ НАУКА ОБ АНТИЧНОСТИ]
- ↑ [www.sno.pro1.ru/lib/shishova_rannee_zakonodatelstvo/1.htm И.А. Шишова. Раннее законодательство и становление рабства в античной Греции : Введение]
- ↑ [etotvtope.ru/1012.html Концепция Уэстермана | История стран мира ]
- Уэстерман Уильям Линн — статья из Большой советской энциклопедии.
Отрывок, характеризующий Уэстерман, Уильям Линн
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
