Февральский патент

Февральский патент (нем. Februarpatent) — конституционный акт Австрийской империи, опубликованный 26 февраля 1861 года взамен принятого 20 октября 1860 года Октябрьского диплома. Заменен в Цислейтании Декабрьской конституцией (21 декабря 1867 года).

Важнейшие положения

В соответствии с Патентом, Рейхсрат (парламент) был разделен на две палаты (Heerenhaus — Палату господ и Abgeordnetenhaus — Палату депутатов) и наделен законодательными функциями.

Члены верхней палаты пожизненно назначались императором. В её состав вошли члены правящей фамилии, иерархи Католической Церкви, представители высшей аристократии и лица, особо удостоенные этой чести в знак заслуг перед государством. Нижняя палата должна была избираться ландтагами входящих в состав империи земель. Она включала в себя 343 депутата: 120 от Венгрии, 20 от Ломбардии-Венеции и 203 от остальных территорий.

Обязанности парламента были разделены на «Большую» и «Малую» секции. В «Большой» секции обсуждались вопросы, которые затрагивали империю в целом, включая Венгрию. «Малая» секция рассматривала региональную проблематику. По существу, она повторяла по своему назначению венгерский парламент. Само Венгерское королевство получило права регулировать свои внутренние вопросы через собственное Национальное собрание.

Император получал право отменять принятые законы и издавать «чрезвычайные постановления» в перерывах между сессиями Рейхсрата.

Судьба Февральского патента

Новое государственное устройство встретило критику в Венгрии и Галиции, как излишне централистское. 20 сентября 1865 года принятием «Основного закона об имперском представительстве» действие Патента было приостановлено. Многие нормы Февральского патента в дальнейшем были положены в основу Конституции 1867 года, действовавшей вплоть до распада Австро-Венгрии в 1918 году.

Литература

• Большая Советская Энциклопедия, 3 изд.: М., 1969—1978.
• Okey, Robin, The Habsburg Monarchy c.1765-1918: From Enlightenment to Eclipse. (Palgrave Macmillan: NY) 2001.
• Ingrao, Charles W., The Habsburg Monarchy 1618—1815, 2nd Edition. (Cambridge University Press: NY) 2000.
• «Austria and the Problem of Reform in the German Confederation, 1851—1863», Enno E. Kraehe, The American Historical Review, Vol. 56, No. 2. (Jan., 1951).

Отрывок, характеризующий Февральский патент

Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.