Фельдман, Борис Миронович

Борис Миронович Фельдман
Дата рождения	1890(1890)
Место рождения	Пинск, Минская губерния, Российская империя
Дата смерти	12 июня 1937(1937-06-12)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1918—1937
Звание
Командовал	Управление по комначсоставу РККА
Награды и премии

Фе́льдман Бори́с Миро́нович (1890, Пинск, Минской губернии — 12 июня 1937, Москва) — советский военачальник, комкор (1935). Проходил по «делу Тухачевского».

Дореволюционный период

Родился в Пинске в семье столяра. Еврей. Сочувствовал революционному движению. Неоднократно арестовывался. В 1913 году мобилизован в действующую армию. Участник Первой мировой войны (1914—1917).

Гражданская война

В мае 1918 года вступил в РККА. В 1918 году секретарь штаба Брянского района, с февраля 1919 слушатель ускоренного курса Академии Генерального Штаба Красной Армии, в том же году помощник начальника оперативного отдела 13-й армии, в июне-сентябре начальник штаба 1-й бригады 9-й стрелковой дивизии. Член ВКП(б) с 1919 года. Затем слушатель основного курсе академии, в мае 1920 года помощник начальника, в мае-сентябре начальник штаба 57-й стрелковой дивизии, в сентябре-декабре начальник 55-й стрелковой дивизии. После свёртывания дивизии в 55-ю отдельную стрелковую бригаду остался её начальником до конца июня 1921 года. Затем на дополнительном курсе академии, в октябре-декабре 1921 года командовал Экспедиционным корпусом, участвовавшим в подавлении Тамбовского крестьянского восстания. В мае-июле 1922 года - начальник штаба Народно-революционной армии Дальневосточной республики.

Послевоенная карьера

В 1922—1925 годах — командир 17-го, в 1925—1928 годах командовал 19-м стрелковым корпусом. В 1927 году два месяца был в учебной командировке в Германии. В 1928—1934 годах — начальник штаба Ленинградского ВО. С 1934 по 1937 год Б. М. Фельдман являлся начальником Управления по начальствующему составу РККА и членом Военного Совета при наркоме обороны СССР. При введении персональных воинских званий в 1935 году ему было присвоено воинское звание комкор.

1937 год

В мае 1937 года Борис Фельдман переводится на должность заместителя командующего войсками Московского военного округа, и уже 15 мая его арестовали, после чего сняли со всех постов и исключили из ВКП(б). Был расстрелян 12 июня 1937 года вместе с М. Н. Тухачевским, И. Э. Якиром и другими военачальниками в подвале здания Военной коллегии Верховного Суда СССР.

В 1957 году полностью реабилитирован и восстановлен в партии.

Награды

• Орден Красного Знамени (1924).

Литература

• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 119—120. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.

Ссылки

• [www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/61060 Протокол допроса Б. М. Фельдмана от 19.05.1937]. alexanderyakovlev.org. Проверено 4 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BWOFFAOm Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].

Отрывок, характеризующий Фельдман, Борис Миронович

– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.