Франсвиль (Новые Гебриды)
Поделись знанием:
К:Появились в 1889 годуК:Исчезли в 1890 году
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
| Франсвиль | |||||||
| Commune Indépendante de Franceville | |||||||
| город | |||||||
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
 Остров Эфате | |||||||
| Язык(и) | французский, бислама | ||||||
| Население | 540 | ||||||
| Форма правления | республика | ||||||
| мэр/президент | |||||||
| - 1889 г. | Фердинан-Альбер Шевийяр | ||||||
| - | Р. Д. Полк | ||||||
Муниципалитет Франсвиль (в настоящее время — Порт-Вила) появился на острове Эфате в период, когда Новые Гебриды (ныне Вануату) были нейтральной территорией под формальной юрисдикцией Англо-французской военно-морской комиссии. Чтобы узаконить своё существование, поселение объявило независимость и сохраняло этот статус с 1889 по 1890 годы.
В 1878 году Великобритания и Франция объявили Новые Гебриды нейтральной территорией[1]. Конвенция от 16 октября 1887 года учредила Англо-французскую военно-морскую комиссию, задачей которой стала защита английских и французских граждан, но юрисдикция которой не распространялась на внутренние дела.
Отсутствие местной власти привело к росту недовольства среди колонистов. Французы в особенности испытывали неудобства, поскольку по французским законам законным признавался брак, зарегистрированный гражданской администрацией. Британские законы признавали брак, оформленный церковной церемонией[2][3]. 9 августа 1889 года Франсвиль объявил о своей независимости, первым избранным мэром/президентом стал Фердинан-Альбер Шевийяр[4][5][6]. Флагом нового государства стало бело-красное полотнище с пятью звёздами[7][8].
Город стал первой самоуправляемой нацией, в которой все граждане пользовались избирательным правом независимо от пола и расы. Однако, хотя население Франсвиля составляло около 500 аборигенов и только 50 белых, правом избираться обладали только белые мужчины. Одним из избранных на пост президента стал Р. Д. Полк, уроженец Теннеси, родственник 11-го президента США Джеймса Полка[9][10].
Новая администрация вскоре была разогнана, и к июню 1890 года Франсвиль как независимое государство было «практически развалено»[11]. В 1906 году военно-морскую комиссию сменила новая англо-французская администрация.
Напишите отзыв о статье "Франсвиль (Новые Гебриды)"
Примечания
- ↑ [www.vanuatu.usp.ac.fj/library/Online/Texts/Pacific_archive/New%20Hebrides/1.Agrrement%20between%20Britain%20and%20France%20respecting%20the%20independence%20of%20the%20New%20Hebrides,%20January-FEbruary%201878.PDF Arrangement between Great Britain and France, respecting the Independence of the New Hebrides Group](недоступная ссылка — история) (Jan-Feb 1878). Проверено 22 января 2010. [web.archive.org/20070221174552/www.vanuatu.usp.ac.fj/library/Online/Texts/Pacific_archive/New%20Hebrides/1.Agrrement%20between%20Britain%20and%20France%20respecting%20the%20independence%20of%20the%20New%20Hebrides,%20January-FEbruary%201878.PDF Архивировано из первоисточника 21 февраля 2007].
- ↑ Le Gouz de Saint-Seine, Jean (1897). «[books.google.com/?id=KLIKAAAAIAAJ Notice sur les Nouvelles-Hébrides]» 13: 413–414.
- ↑ Bourdiol, Julien. [books.google.com/?id=ZN81AAAAIAAJ Condition internationale des Nouvelles-Hebrides]. — 1908. — P. 107.
- ↑ Pelatan, Louis. [books.google.com/?id=2_AVAAAAIAAJ Lettres calédoniennes]. — 1889. — P. 73.
- ↑ Sydney Morning Herald, Aug 26, 1889
- ↑ "The 'Commune' of Franceville," North Otago Times (New Zealand), Sep 5, 1889
- ↑ Imhaus E.N. [books.google.com/?id=t-gVAAAAIAAJ Les Nouvelles-Hébrides: avec une carte et sept gravures]. — 1890. — P. 154–160.
- ↑ Colin Simpson. Islands of Men: A Six-part Book about Life in Melanesia, (1955), p. 133
- ↑ "Wee, Small Republics: A Few Examples of Popular Government," Hawaiian Gazette, Nov 1, 1895, p 1
- ↑ "Some Little Republics," New York Evangelist, Feb 20, 1896
- ↑ "Latest Cable News: Australian News," The West Coast Times (New Zealand), June 28, 1890, p 2
Литература
- Brunet Auguste. [books.google.com/?id=Fr4MAAAAYAAJ Le régime international des Nouvelles-Hébrides: Le Condominium Anglo-Français]. — 1908. — P. 64–65.
- Cawsey Katherine Stirling Kerr. [books.google.com/books?id=LtDKpjAA7rUC The Making of a Rebel: Captain Donald Macleod of the New Hebrides]. — 1998. — P. 391–403. — ISBN 978-982-02-0140-8.
- Davillé Ernest. [books.google.com/?id=oEQbAAAAYAAJ La colonisation française aux Nouvelles-Hébrides]. — 1895.
- O'Reilly Patrick. [books.google.com/books?id=KkQKAQAAIAAJ Hébridais, répertoire bio-bibliographique des Nouvelles-Hébrides]. — 1957.
Смотри также
Отрывок, характеризующий Франсвиль (Новые Гебриды)
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
