Фролова-Багреева, Елизавета Михайловна
| Елизавета Михайловна Фролова-Багреева | |
| Имя при рождении: |
Елизавета Михайловна Сперанская |
|---|---|
Елизавета Михайловна Сперанская, в замужестве Фролова-Багреева (5 сентября 1799 Петербург — 23 марта 1857 Вена) — русская писательница, единственная дочь реформатора Михаила Сперанского и англичанки Елизаветы Стивенс[1], умершей в начале октября 1799 года.
Под руководством отца получила солидное образование, объехала всю Европу, совершила даже путешествие на Восток. В октябре 1821 году благодаря хлопотам отца была пожалована во фрейлины. Вскоре по его настоянию и против своей воли[2] была выдана замуж за черниговского губернатора Александра Алексеевича Фролова-Багреева (1783—1845). Свадьба состоялась в Петербурге 16 августа 1822 года[3].
По воспоминаниям А. В. Кочубея, Елизавета Михайловна была умной и милой женщиной, но не хороша собой; казалось, супруги очень любили друг друга, но впоследствии, по возвращении из Малороссии в Петербург, они жили в разладе[4]. В своём полтавском имении Великая Буромка Елизавета Михайловна устроила несколько детских приютов.
Свои сочинения, преимущественно беллетристические, Фролова-Багреева писала на французском и немецком языках. Многое осталось в рукописи.[1] Живя за границей, привлекала в свой салон многих литературных знаменитостей.[1]
В браке имела сына Михаила (1822—1844; ротмистр, погиб на Кавказе на дуэли) и дочь Марию (1826—1886), которая вышла замуж за генерал-майора князя Родиона Николаевича Кантакузена. Их сын Михаил Родионович в год столетия своего прадеда получил право именоваться графом Сперанским.
Сочинения
Несколько повестей было помещено в «Современнике» Пушкина, в «Revue des Deux Mondes» и других иностранных изданиях. Отдельно вышли[1]:
- «Чтение для малейших детей» (СПб., 1828);
- «Das Buch der Kleinen» (Берлин, 1855);
- «Le livre des petits» (В., 1855);
- «Le livre d’une femme» (собрание афоризмов, отрывков и мыслей философского и религиозного содержания; 1845—1857);
- «Méditations chrétiennes» (1853);
- «Les pèlerins russes à Jérusalem» (Брюссель и Лейпциг, 1854);
- «Ein Kosaken-Czar. Dramma» (Прага, 1855);
- «Les dernières heures de l’Empereur Nicolas» (1855);
- «Esquisses de mœurs russes. Le starowère et sa famille» (1856);
- «Esquisses de mœurs russes. Une famille toungouse» (1857);
- «Xenia Damianovna ou les deux rêves» (Лейпциг и Брюссель, 1857);
- «La vie de château en Ukraine» (роман, 1857);
- «Irène ou les bienfaits de l’éducation» (роман, 1857);
- «Les îles de la Neva à St-Pétersbourg» (посмертное изд., 1858) и др.
Напишите отзыв о статье "Фролова-Багреева, Елизавета Михайловна"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Фролова-Багреева, Елизавета Михайловна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Сперанскому было лестно породниться с могущественным графом Кочубеем, которому жених приходился племянником.
- ↑ За день до этого К. Я. Булгаков писал брату: «Сейчас был у меня Багреев; в среду, то есть завтра, его свадьба в домовой церкви графа Кочубея. Просил певчих. После проживёт здесь с месяц и поедет через Москву в свою губернию».
- ↑ Семейная хроника. Записки А. В. Кочубея. 1790—1873. — СПб.: Типография брат. Пантелеевых. Казанская № 33., 1890. — С.201.
Ссылки
- Фролова-Багреева, Елизавета Михайловна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Багреевы-Фроловы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Фролово-Багреева // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
Отрывок, характеризующий Фролова-Багреева, Елизавета Михайловна
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
