Хамданиды

Хамданиды (араб. حمدانيون‎) — шиитская арабская династия, правившая в северном Ираке (Аль-Джазире) и Сирии с 890 по 1004 год н. э. Они утверждали, что были потомками древних Бану Таглиб — племени арабов-христиан из месопотамского Аниззаха, севернее Аравии.

История династии

Династию основал Хамдан ибн Хамдун (в его честь названа династия), который был назначен губернатором Мардина в юго-восточной Анатолии аббасидским Халифом в 890.

Его сын Абдаллах (904—929), в свою очередь, был назначен губернатором Мосула в северном Ираке (906) и даже губернатором Багдада (914). Его сыновья стали губернаторами Мосула и Алеппо.

Правитель Насир ад-Даула аль-Хасан (929—968), губернатор Мосула и Диярбакыра, был успешным правителем, но его деспотичность привела его к потери власти, его сместил сын Абу Талиб.

Хамданиды правили Мосулом до 990, несмотря на тяжёлое поражение от Буидов в 979. После этого земли Хамданидов были разделены между Укайлидами и Марванидами.

Сайф ад-Даула Али 'Державный меч' правил с 945 по 967 северной Сирией из Алеппо, и стал важнейшим противником Византии. Его двор в Алеппо был центром науки и арабской литературы, но Алеппо потерял своё значение после завоевания Византией.

Чтобы воспрепятствовать расширению Византии, Хамданиды пробовали стать вассалами Фатимидов, но в 1003 Фатимиды уничтожили последних Хамданидов.

Правители

Хамданиды в Аль-Джазире

1. Хамдан ибн Хамдун (868—874)
2. аль-Хасан ибн Хамдан (895—916)
3. Абдаллах ибн Хамдан (906—929)
4. Насир ад-Даула аль-Хасан (929—967)
5. Адид ад-Даула (967—980)
6. Абу-л-Тахир Ибрахим ибн аль-Хасан (989—997)
7. Абу Абдаллах аль-Хусейн ибн аль-Хасан (989—997)

Хамданиды в Алеппо

1. Сайф ад-Даула Али (945—967)
2. Саад ад-Даула (967—991)
3. Саид ад-Даула (991—1002)
4. Абу-л-Хасан Али (1002—1004)
5. Абу-л-Маали Шариф (1004—1004)

См. также

• Список правителей Алеппо

Ссылки

• Рыжов К. В. Хамданиды // Все монархи мира. Мусульманский Восток. VII—XV вв. — М. : Вече, 2004. — ISBN 5-94538-301-5.</span>
• [www.hukam.net/family.php?fam=46 Hukam (Arabic)]

Отрывок, характеризующий Хамданиды

Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.