Ханга, Абдула Кассим
| Абдула Кассим Ханга Abdullah Qasim Hanga | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 12 января 1964 — 27 апреля 1964 | |||
| Предшественник: | должность учрежденена | ||
| Вероисповедание: | Ислам | ||
| Рождение: | 1932 | ||
| Смерть: | 1969 погиб в тюрьме | ||
| Супруга: | Лия Оливеровна Голден (ещё 3) | ||
| Дети: | Елена Ханга, дочь | ||
| Образование: | Оксфордский университет, Институт им. Лумумбы | ||
Абдула Кассим Ханга был одним из революционеров и стал первым премьер-министром Занзибара.[5]
Окончил Оксфордский университет, говорил на нескольких языках. Жил в Москве, часто ездил в Танзанию, однажды уехал и не вернулся. Потом жена прочитала в газете, что он погиб во время переворота… Имел 4-х жён, по мусульманскому обычаю.[5]
Отец телеведущей Елены Ханги (род. 1 мая 1962) и был мужем её матери Лии Оливеровны Голден.[5]
Лия Голден о бывшем муже:— Лили, как вы познакомились с отцом вашей единственной дочери?
— Это необычная история. В 60-е годы Занзибар стал готовиться к независимости, и решали вопрос, кто встанет во главе свободного государства. Абдалла Кассим Ханга был самый грамотный, поэтому его отправили учиться в Оксфорд. В этот момент его соратники решали, на ком ему жениться. Претенденток было много. Но оказалось, что один из занзибарцев, которому я однажды помогла выступить на Первом фестивале молодежи, сказал, что видел в Москве такую женщину, грамотную очень, и фигура «как бочка на бочке стоит». В Африке это комплимент. Так все дружно и проголосовали за меня. Абдулла стал приезжать в Москву и искать меня. А однажды, когда нашел, просто позвонил в дверь и сказал: «Меня зовут Абдулла Кассим Ханга, я пришел на тебе жениться». Признаться честно, он мне понравился, но времени у меня на него совсем не было. Тогда он переехал в Москву и стал ждать моего согласия, за это время он экстерном окончил Институт им. Лумумбы. За два года он прошел программу шести лет. Он говорил на четырёх языках. Его ум покорил меня и я стала его женой. Мы прожили вместе восемь лет, но я почти не знала его. Он все время был в отъездах, сидел в тюрьмах, потому что был угрозой для местных лидеров — его боялись. Мое замужество вызвало большой отклик в американской и английской прессе, были предположения, что этот брак — хитрый ход Москвы. Тогда Африка была абсолютно закрытая страна, и я была первой из СССР, которая вышла замуж за африканца, тем более за революционера! По этому поводу в английском Парламенте выступил Лорд Хью — министр иностранных дел, где он заявил, что я советник Н.Хрущева по африканским делам. Некоторые африканские журналы вообще писали, что я шпионка Китая, хотя я там даже ни разу не была (смеётся).
— Ваш муж был мусульманин, это как-то отразилось на ваших отношениях?
— Когда я выходила за него замуж, моей целью было помочь ему в политической деятельности. Возможно, просто я до конца не верила, что он будет предъявлять ко мне требования, как к мусульманской жене. Однако меня предупредили, что если я хочу, чтобы моего мужа уважали, я должна выполнять некоторые условия. Я не могла первая с ним заговорить, выйти на улицу или вступать в разговор с мужчинами. Однажды, в его отсутствие, когда он уже стал премьер-министр Танзании, я прочла в газете, о том, что он завел себе ещё четырёх жён. По возвращению его домой, я попросила его объясниться, на что он спокойно ответил: «Не волнуйся, это не жёны, это — подарки!».— [6]
Напишите отзыв о статье "Ханга, Абдула Кассим"
Примечания
- ↑ [alliruk.livejournal.com/296651.html alliruk: Российско-американские сюжеты]
- ↑ [lichnosti.net/people_1106-art_1532.html Биография :: Елена Ханга (Elena Hanga)]
- ↑ [www.terra.es/personal2/monolith/tanzania.htm Political Leaders:Tanzania]. [www.webcitation.org/67LJdHyfy Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
- ↑ [www.africana.ru/Golden/press/2003-03-31_Den_Golden_granma.htm Елена Ханга «выписала» бабушку. Интервью с Лией (Лили) Голден]
- ↑ 1 2 3 [library.by/shpargalka/belarus/biography/002/bgr-073.htm БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТЫХ ЛЮДЕЙ: ХАНГА ЕЛЕНА [ВЕДУЩАЯ ТОК-ШОУ «ПРО ЭТО»]]
- ↑ [www.africana.ru/Golden/press/2007-09-05_nrs.htm Некоторые до сих пор считают Елену Хангу дочерью Горбачева. Интервью О.Прохоровой с Лили Голден]
Отрывок, характеризующий Ханга, Абдула Кассим
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
