Хёэберг, Георг Вальдемар

Георг Вальдемар Хёэберг (дат. Georg Valdemar Høeberg; 27 декабря 1872, Копенгаген — 3 августа 1950, Ведбэк) — датский композитор и дирижёр. Внук композитора Ханса Кристиана Лумбю, брат оперного певца Альберта Хёэберга.

Окончил Королевскую Датскую консерваторию, ученик Нильса Гаде, Вальдемара Тофте и Йоргена Дитлеффа Бондесена. Затем изучал скрипку в Берлине, в 1897—1901 гг. скрипач Королевской капеллы. С 1900 г. преподавал скрипку в консерватории.

В 1914—1930 гг. главный дирижёр Королевской капеллы. Был известен, прежде всего, как специалист по музыке Рихарда Вагнера и Рихарда Штрауса — в частности, в 1914 г. осуществил первую датскую постановку «Тристана и Изольды», дирижировал первым в Дании исполнением Альпийской симфонии Штрауса через год с небольшим после её создания. Хёэберг-дирижёр считался более успешным соперником Карла Нильсена. В 1933 г. он записал Пятую симфонию Нильсена — это первая (по крайней мере, из сохранившихся) запись какой-либо из его симфоний.

Хёэберг также давал уроки дирижирования кронпринцу Фредерику — будущему королю Фредерику IX, — который в дальнейшем пользовался ими, собственноручно дирижируя придворными концертами по случаю дней рождения членов королевской семьи.

Композиторское наследие Хёэберга включает оперу «Свадьба в катакомбах» (дат. Et bryllup i Katakomberne; 1909), два балета, симфонию, камерные сочинения.

Отрывок, характеризующий Хёэберг, Георг Вальдемар

– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».