Чабан, Валентин Алексеевич

Валентин Алексеевич Чабан
Валянцiн Аляксеевiч Чабан
Род деятельности:	баянист, музыковед, преподаватель
Дата рождения:	1942(1942)
Место рождения:	село Усть-Чепца, Просницкий район, Кировская область, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Белоруссия Белоруссия

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Учёные степени и звания
Учёная степень:	доктор искусствоведения
Учёное звание:	профессор

Валенти́н Алексе́евич Чаба́н (белор. Валянцiн Аляксеевiч Чабан, род. в 1942 году) — советский и белорусский баянист, музыковед, педагог. доктор искусствоведения, профессор Белорусской государственной академии музыки (БГАМ).

Биография

Валентин Алексеевич родился в 1942 году в селе Усть-Чепца Просницкого района Кировской области (ныне в черте города Кирово-Чепецка). Окончил Белорусскую государственную консерваторию им. А. В. Луначарского, а в 1970 году — аспирантуру Горьковской государственной консерватории имени М. И. Глинки под руководством профессора Н. Я. Чайкина

С 1966 года начал преподавать по классу баяна в Белорусской государственной консерватории, одновременно в 1963—1968 годах являлся солистом Белорусской государственной филармонии. Руководил оркестрами баянистов консерватории (заочников — с 1972 по 1978 годы, очного отделения — с 1978 по 1988 годы).

Продолжает выступать в качестве солиста и дирижёра на филармонической и академической сценах. С оркестром баянистов БГАМ исполнил ряд сольных и дирижёрских программ в Белоруссии, России, Германии, странах Прибалтики. В БГАМ преподаёт курсы теории и истории баянного искусства, методологии исполнительства, современной музыки для баяна, аккордеона.

Библиография

В. А. Чабан является автором музыковедческих монографий, составителем широко используемых методических рекомендаций и разработок, а также многочисленных статей, опубликованных в научных журналах, сборниках научных трудов и периодике.

Монографии

• В. А. Чабан Баяннае iскуства ў Беларусi: пытаннi тэорыi i метадалогii выканальнiцтва / Министерство культуры Республики Беларусь, Учреждение образования «Белорусская государственная академия музыки» — Минск, 2008.
• В. А. Чабан Становление письменных традиций в процессе формирования интонационного стиля искусства гармоники (конец XIX, начало XX в.)

Методические рекомендации и разработки

• Некоторые особенности интонационной природы органной музыки И. С. Баха и методы воплощения её на баяне : Метод. рекомендации / М-во культуры БССР, Лаб. по учеб. заведениям; сост.: В. А. Чабан. — Минск, 1979.
• Стилистика сонатного творчества Н. Я. Чайкина : Метод. рекомендации / М-во культуры БССР, Респ. метод. каб. по учеб. заведениям искусств; сост.: В. А. Чабан. — Минск, 1983.
• Стилистика советской баянной музыки 60—80-х годов : Метод. разработки / Белорус. гос. консерватория им. А. В. Луначарского; сост.: В. А. Чабан. — Минск, 1990.
• Вопросы стилистики баянной музыки 30―60-х годов : Метод. разработки / М-во культуры Республики Беларусь, Белорус. гос. консерватория; сост.: В. А. Чабан. — Минск, 1991.

Авторефераты диссертаций

• Чабан В. А. Становление интонационного стиля искусства гармоники-баяна: Автореф. дис. …канд. искусст. / Валентин Алексеевич Чабан. — Вильнюс, 1985.
• Чабан В. А. Белорусская баянная школа: становление, развитие, современное состояние (1930—2000-е гг.): Автореф. дис. …д-ра искусст. / Валентин Алексеевич Чабан. — Минск, 2013.

Награды

• Почётная грамота Верховного Совета Республики Беларусь (1994)
• Почётный ­знак «За вклад в развитие культуры» Министерства культуры Республики Беларусь.

Отрывок, характеризующий Чабан, Валентин Алексеевич

Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.