Черкасский округ (УССР)
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входит в | |
| Административный центр | |
| Дата образования |
1923—1930 |
| Официальный язык | |
| Население (1925) |
1150,3 тыс. чел |
Черка́сский о́круг — единица административного деления Украинской ССР, существовавшая с марта 1923 по сентябрь 1930 года. Административный центр — город Черкассы.
История
Образован в марте 1923 года в составе Киевской губернии в результате административной реформы в Украинской ССР, направленной на укрупнение административно-территориальных единиц. В состав округа вошли территории бывших Черкасского и Чигиринского уездов.
Изначально делился на 23 района: Александровский, Балаклейский, Гельмязовский, Городищенский, Златопольский, Золотоношский, Ирклеевский, Каменский, Каневский, Корсунский, Матусовский, Медведевский, Мокро-Калиторский, Мошенский, Ольшанский, Прохоровский, Смелянский, Стеблевский, Таганский, Черкасский, Чернобаевский, Чигиринский, Шполянский. Районное деление неоднократно менялось.
В июне 1925 года губернии на Украине были упразднены, и округ перешёл в прямое подчинение Украинской ССР.
В 1928 году Черкасский округ переименован в Шевченковский округ.
В июле 1930 года упразднён, как и большинство округов СССР. Районы переданы в прямое подчинение Украинской ССР.
По данным переписи населения, в 1925 году численность населения округа составляла 1150,3 тыс. чел.
Напишите отзыв о статье "Черкасский округ (УССР)"
Ссылки
- [www.knowbysight.info/1_ukra/04660.asp Черкасский - Шевченковский округ]
- [istmat.info/files/uploads/17629/sssr_ad-ter_delenie_1926_ussr.pdf Территориальное и административное деление Союза ССР на 1 января 1926 года // Исторические материалы]
Отрывок, характеризующий Черкасский округ (УССР)
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
