Чжан Цзиншэн
| Чжан Цзиншэн | |
| 张竞生 | |
 | |
| Род деятельности: |
Публицист, социолог, экономист |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Провинция Гуандун, уезд Жаопин |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Чжан Цзиншэн (кит. трад. 張競生, упр. 张竞生, пиньинь: Zhāng Jìngshēng) — китайский социолог, экономист и публицист. Первый сексолог Китая, последовательно отстаивал необходимость строгого контроля над рождаемостью. Создатель утопической доктрины «общества, основанного на красоте» (кит. 美的社會組織).
Биография
В 1907 году окончил начальную военную школу на острове Вампу, в 1910 году окончил колледж в Шанхае. В 1912 году в числе первых 25 студентов был отобран для обучения во Франции. В 1916 году получил степень бакалавра в Парижском университете. В 1919 году в Лионском университете защитил докторскую диссертацию, посвящённую критике доктрины образования Ж. Ж. Руссо. После возвращения в Китай в 1920 году был назначен директором школы, но прослужил на этом посту всего 9 месяцев, и подал в отставку из-за невозможности реформировать образовательный процесс. В 1921 году приглашён профессором на философский факультет Пекинского университета, из-за скандала с лекциями на тему сексологии был вскоре уволен. Тогда же опубликовал проект ограничения рождаемости, из-за чего подвергся нападкам в прессе. В 1924 году опубликовал утопический трактат «Миросозерцание, основанное на красоте» (кит. 美的人生觀). В 1925 году опубликовал «Манифест общества, основанного на красоте» (кит. 美的社會組織法), семь изданий которого вышли до 1927 года . В 1926 году в Шанхае опубликовал «Историю пола» (кит. 性史), тираж которой был почти сразу изъят и уничтожен. В прессе того времени Чжан Цзиншэна прозвали «доктором проституции» (кит. 卖春博士), что в современных западных исследованиях переводится более политкорректно: “Dr. Sex”[1]. В 1929 году после попытки чтения публичных лекций в Ханчжоу на тему сексологии был арестован, и уехал в Европу, где зарабатывал на жизнь переводами. В 1933 году вернулся в Гуандун, и возглавил редакцию журнала «Экономическое строительство в Гуандуне», с 1935 года занимал пост советника по экономическому строительству в правительстве провинции Гуандун. Тогда же он открыл и возглавил школу в родном уезде Жаопин.
После образования Китайской Народной Республики, в 1953 году Чжан Цзиншэн отправил в ЦК КПК обращение в 13 000 иероглифов «Несколько моих мнений» (кит. 我的几点意见). Оно было посвящено контролю над рождаемостью, и было с негодованием отвергнуто Мао Цзэдуном. Во время «Культурной революции» он подвергся преследованиям, и умер в нищете в 1970 году. С 1998 года его сочинения стали активно переиздаваться.
Напишите отзыв о статье "Чжан Цзиншэн"
Примечания
- ↑ Rocha L.A. Sex, Eugenics, Aesthetics, Utopia in the Life and Work of Zhang Jingsheng (1888 – 1970) / supervisors: John Forrester and Susan Daruvala. Department of History and Philosophy of Science, University of Cambridge, 2010.
Литература
- Sakamoto Hiroko. The Cult of “Love and Eugenics” in May Fourth Movement Discourse // Positions: East Asia Cultures Critique. 2004. No 12.
- Teng E. Eurasian Hybridity in Chinese Utopian Visions: From “One World” to “A Society Based on Beauty” and Beyond // Positions: East Asia Cultures Critique. 2006. Vol. 14, No 1.
Отрывок, характеризующий Чжан Цзиншэн
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
