Чуатбалак (аэропорт)
Поделись знанием:
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
| Аэропорт Чуатбалак Chuathbaluk Airport[1] | ||
| Страна: Регион: |
США Аляска | |
| Тип: | гражданский | |
| Код ИКАО: Код ИАТА: |
PACH CHU | |
| Высота: Координаты: |
+74 м 61°34′45″ с. ш. 159°12′56″ з. д. / 61.57917° с. ш. 159.21556° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=61.57917&mlon=-159.21556&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 61°34′45″ с. ш. 159°12′56″ з. д. / 61.57917° с. ш. 159.21556° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=61.57917&mlon=-159.21556&zoom=14 (O)] (Я) | |
| Местное время: | UTC ? | |
| Эксплуатант: | Штат Аляска | |
| Сайт: |
| |
| Взлётно-посадочные полосы (ВПП) | ||
|---|---|---|
| Номер | Размеры | Покрытие |
| 9/27 | 1037 м | гравий |
Аэропорт Чуатбалак (англ. Chuathbaluk Airport), (IATA: CHU, ICAO: PACH[2], FAA LID: 9A3) — государственный гражданский аэропорт, расположенный в одной миле (1,85 километрах) к северо-востоку от поселения Чуатбалак (Аляска), США.[1]
Операционная деятельность
Аэропорт Чуатбалак занимает площадь в 98 гектар, располагается на высоте 74 метра над уровнем моря и эксплуатирует одну взлётно-посадочную полосу:
Авиакомпании и пункты назначения
| Авиакомпания | Пункты назначения |
|---|---|
| Hageland Aviation Services | рейсы аэротакси[3] |
Напишите отзыв о статье "Чуатбалак (аэропорт)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.gcr1.com/5010web/airport.cfm?Site=9A3 Данные базы аэропортов ФАИ 9A3] ([www.gcr1.com/5010web/Rpt_5010.asp?au=PU&o=PU&faasite=50104.37*A&fn=9A3 Form 5010] PDF), effective 2009-05-07.
- ↑ [www.airnav.com/airport/PACH PACH - Аэропорт Чуатбалак]. AirNav.com. Retrieved 7 July 2009.
- ↑ [www.hageland.com/locations.html Hageland Aviation Services: Locations]. Retrieved 7 July 2009.
Ссылки
- [www.alaska.faa.gov/fai/images/ARPT_DIAGRAMS/9A3.jpg FAA Alaska airport diagram] (JPEG)
Отрывок, характеризующий Чуатбалак (аэропорт)
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
