Чудинов, Энгельс Матвеевич

Энгельс Матвеевич Чудинов
Дата рождения:	13 октября 1930(1930-10-13)
Место рождения:	Сарапул
Дата смерти:	4 июля 1980(1980-07-04) (49 лет)
Место смерти:	Москва
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	Философия
Место работы:	Московский физико-технический институт
Учёная степень:	доктор философских наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Ленинградский государственный университет

Чудинов Энгельс Матвеевич (13 октября 1930, Сарапул — 4 июля 1980, Москва) — советский философ, специалист в области методологии науки, философских проблем физики.

Биография

В 1951 году окончил философский факультет ЛГУ и физический факультет ЛГУ в 1953 году. В 1955 году получил ученую степень кандидата, а в 1968 доктора философских наук. C 1966 года и до конца своей жизни работал в Московском физико-техническом институте сначала в должности доцента, а затем профессора, заведующего кафедрой философии.

Научная деятельность

В своих работах подчеркнул важную роль философских соображений при создании научных теорий. Отметил, что наряду с общей философией, при создании научных теорий используются специализированные философские принципы: принцип наблюдаемости, принцип простоты, принцип физического смысла, принцип причинности, принцип жесткости теории,. Философские принципы создают "стиль научного мышления" и формируют парадигму научной теории.

Подчеркнул объективный характер относительности пространства и времени в специальной теории относительности, являющийся следствием относительности одновременности. Рассмотрел вопрос о связи абстрактных геометрий с реальным миром. Отметил, что общая теория относительности привела к пересмотру проблемы бесконечности Вселенной и проблемы "начала времени". Высказал гипотезу, что проблема причинности в общей теории относительности может свидетельствовать о неполноте геометрического описания времени.

Выдвинул концепцию "статуса эквивалентных описаний в онтологии", основанную на том, что эквивалентные описания, математические аппараты которых переходят друг в друга при тождественных преобразованиях, дают различные онтологические картины явлений реального мира.

Онтологические различия эквивалентных описаний при их математической равносильности приводят к "парадоксу альтернативных онтологий". Эквивалентные описания экстенсионально тождественны, но интенсивно различны и имеют разный физический смысл.

Основные труды

• Чудинов, Э. М. О философской оценке пустых "миров" в релятивистской космологии // Вопросы философии. — 1966. — № 1.
• Чудинов, Э. М. Общая теория относительности и пространственно-временная структура Вселенной // Вопросы философии. — 1967. — № 3.
• Чудинов, Э. М. Логические основания проблемы бесконечности в релятивистской космологии // Эйнштейновский сборник. — М., Наука, 1968 — С. 55-91;
• Чудинов, Э. М. Логические аспекты проблемы бесконечности Вселенной в релятивистской космологии // Бесконечность и Вселенная. — М., 1969;
• Чудинов, Э. М. Пространство и время в современной физике. — М., 1969.
• Философские проблемы современного естествознания. — М., 1974;
• Чудинов, Э. М. Теория относительности и философия. — М., Политиздат, 1974. — С. 304;
• Чудинов, Э. М. Природа научной истины. — М., Политиздат, 1977. — С. 312;
• Чудинов, Э. М. Нить Ариадны. (Философские ориентиры науки). — М., 1979;
• Чудинов, Э. М. Эйнштейн и проблема бесконечности Вселенной // Эйнштейн и философские проблемы физики XX века. — М., 1979.

Литература

• [haddler.com/read.php?category=philosophy&id=1]Чудинов Э. М. Теория относительности и философия. — М.: Политиздат, 1974. — 304 с.
• Чудинов Э. М. Природа научной истины. — М.: Политиздат, 1977. — 312 с.

Отрывок, характеризующий Чудинов, Энгельс Матвеевич

После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.