Чуриковцы

Чуриковцы — религиозное движение, основанное самарским крестьянином И. А. Чуриковым (Братцем Иоанном Самарским). В основе учения — идея о духовном спасении путём отказа от алкогольных напитков и курения.

История

Основатель религиозного движения, Иван Алексеевич Чуриков родился в с. Александров Гай Новоузенского уезда Самарской губернии, был самарским крестьянином. Считается, что к своему учению он пришёл после оказавших на него влияние болезни жены и потери своего состояния, истраченного на спиртные напитки.

В 1894 году он читал свои проповеди об отказе от пьянства в Кронштадте и Санкт-Петербурге, откуда в 1897 г. был выслан за антиправославный характер его бесед и выступления против переписи населения. Проповедовал в Самарской губернии, где имел многочисленных сторонников, ставших основой «Общества народных трезвенников». Он проповедовал отказ от пьянства, объединение людей в общины, общественную взаимопомощь. Основной аудиторией были городские низы, особенно алкоголики.

В 1900 г. Чуриков заключался под стражу в тюрьму суздальского Спасо-Ефимьева монастыря по обвинению в сектанстве..

После освобождения Чуриков пошел работать сиделкой в приют, где занялся проповедями среди его обитателей. Петербургские купцы помогли ему приобрести дом на Петровском острове, где по воскресеньям устраивались массовые (до 2000 человек) трезвеннические собрания. Затем Чуриков организовал строительство двухэтажного особняка в Обухове, который был назван «Молитвенный дом братца Ивана Чурикова». Врачи отмечали эффект от деятельности Чурикова, доктор С.Тривус даже отсылал своих неизлечимых пациентов-алкоголиков к Чурикову.

В 1905 г. Чуриков купил надел земли в распродаваемом имении Ново-Петровское близ Вырицы для создания колонии трезвенников. В 1908 г. колония была зарегистрирована как «Общество взаимной помощи». Это было хорошо организованное товарное хозяйство по производству мясных и молочных продуктов, половина земли использовалась для выращивания хлебов. Колонией даже был приобретен первый в Петербургской губернии трактор. В 1910 г. чуриковцы стали вегетарианцами. 8 января 1911 года министр внутренних дел П.Столыпин утвердил устав «Всероссийского трудового союза христиан-трезвенников».

В октябре 1912 года Чуриковым была открыта школа, просуществовавшая год, однако в 1913 году петербургский градоначальник запретил ему вести религиозные беседы. В марте 1913 года миссионерский совет объявил Чурикову, что если сроком до 1-го августа он не покается в заблуждениях, то будет лишен причастия. 27-го апреля 1913 года состоялась застенографированная беседа епископа Никодима с Чуриковым. В 1914 году был издан указ Петроградской духовной консистории о признании Чурикова сектантом.

После Февральской революции 1917 года Временное правительство разрешило Чурикову продолжать беседы и проповеди в его доме в Обухово. В 1918 году «Общество трезвенников» было преобразовано в официально зарегистрированную исполкомом Петросовета сельскохозяйственную «Трудовую Коммуну трезвенников Братца Иоанна Чурикова».

В сентябре 1923 г. обновленческие иерархи А. И. Введенский и А. И. Боярский начали переговоры с Чуриковым. В декабре 1923 г. Чуриков и его сторонники присоединились к обновленческой «Живой Церкви». Однако вскоре Чуриков разочаровался в обновленчестве и прервал контакты с представителями всех православных церковных структур.

На областной сельскохозяйственной выставке 1924 года коммуна чуриковцев была награждена дипломом за свои достижения. Когда в январе 1924 г. умер В. И. Ленин, то в общине чуриковцев была прервана проповедь, и Иван Чуриков почтил речью память ушедшего вождя, а затем все дружно спели усопшему «Вечную память».

В 1928 году дом общины в Обухово был закрыт и опечатан милицией, а земли и инвентарь коммуны были переданы новообразованному совхозу «Красный семеновод». Чуриков и оставшиеся его последователи были вынуждены снова переселиться в Вырицу. Проповеди Чурикова в Вырице продолжались до апреля 1929 года, когда он был арестован ОГПУ. Были арестованы и многие его последователи.

В настоящее время

До середины 1980-х чуриковцы собирались тайно в своих жилых домах. Вновь зарегистрирована община чуриковцев была уже во время перестройки.

В 1991 г. в общине произошел раскол по вопросу об отношении к личности Чурикова, в результате чего возникло два направления. Одни чуриковцы видят в Чурикове праведника и святого, но при этом считают, что ученики, признавшие его «богом», превратили православную общину в секту. Другие же чуриковцы верят в «божественное происхождение» Чурикова. Православные чуриковцы принадлежат к общине Богоявленского храма на Гутуевском острове Петербурга, а «радикальные» чуриковцы собираются в «Доме Трезвости» в Вырице. Большая община «православных трезвенников» [feosobor.ru/archives/2330 располагается в Феодоровском соборе].

Богослужение чуриковцев напоминает протестантское молитвенное собрание со свидетельствами об исцелениях. Молитвенные собрания в «Доме Трезвости» в Вырице происходят по воскресеньям, в два часа дня. Перед собравшимися -«иконостас»: в центре портрет Чурикова в полный рост, справа и слева от него иконы Христа и Богоматери. Собрание начинается с всеобщего пения общепринятых православных богослужебных песнопений, которые затем перемежаются специфическими песнопениями чуриковцев. Далее следует проповедь наставника с цитатами из бесед Чурикова. На его неоднократные слова «Христос Воскрес!» (говорятся в течение всего года) присутствующие хором отвечают «Воистину Воскрес!». Затем начинаются свидетельства исцелившихся от пьянства или наркомании, и снова происходит проповедь. В конце службы старец сжигает перед изображением Чурикова записки с просьбами об исцелении от пьянства. Потом все подходят к наставнику, и он причащает народ сахаром, а некоторых помазывает маслом.

Чуриковцы также занимаются просветительской деятельностью, направленной на пропаганду трезвого образа жизни через издаваемую общиной газету и ряд брошюр о Чурикове.

Ссылки

• [www.trezvost.com/ Сайт Общества духовных Христиан-Трезвенников Братца Иоанна Чурикова]
• [trezvograd.3dn.ru/ Сайт православного общества христиан трезвенников братца Иоанна Чурикова]
• [religion.babr.ru/chr/east/prav/sect/trez/dh.htm Духовные христиане-трезвенники (Чуриковцы)]
• [www.sgubern.ru/journal/article.php?AID=5638&ID=4346 Ефимов И. Самарский апостол трезвости]
• [www.apologia.ru/mddb/371 РЕЛИГИОЗНОЕ ОБЩЕСТВО ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ БРАТЦА ИОАННА ЧУРИКОВА]
• [otsar.ru/prof/188-istorija2 Чуриковцы]
• Д. Соколов-Митрич [www.rusrep.ru/2008/26/trezvomolcy/ Заговор трезвых]

Отрывок, характеризующий Чуриковцы

– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]